– Он самый, собственной персоной…

Все то время, пока шел этот совершеннонеожиданный разговор, у меня перехватывало дыхание. Вернее, мне просто нехватало свежего воздуха, горло сковал чудовищный спазм. Я беспрерывно кивала,со всем соглашалась, украдкой наблюдала за тем, как Люська ставит капельницу иделает свои уколы, и пыталась не думать о том, что мне звонит не кто-нибудь, акриминальный авторитет, известный вор в законе по кличке Ворон. Как толькоразговор закончился и я положила телефонную трубку на рычаг, я растеряннопосмотрела на Люську, регулирующую только что поставленную капельницу, и тихопроизнесла:

– Сейчас Ворон приедет.

– Как это приедет? – не повериламоим словам Люська.

– Как-как… на машине, наверно. Понятноедело, что не пешком придет…

– А что ему нужно? Ведь уже ночь…

– Приглашает меня на чашечку кофе вкакой-нибудь бар.

Люська озадаченно посмотрела на часы иосуждающе покачала головой.

– Время два часа ночи. Какая к чертучашечка кофе?! Для него что, вообще никаких приличий не существует? А если быты спала?

– Он чувствовал, что я не спала, так онмне сказал. Какой сон после того, что я пережила…

– Наоборот, после нечеловеческойусталости и стресса человек дрыхнет без задних ног.

– Ворон почувствовал, что я не сплю идержу оборону от родственников покойного мужа.

– Все равно тебе надо было марку держать.Могла сказать, что для звонков существует световой день. Пусть бы перезвонилтебе завтра.

– Кому сказать, чтобы завтраперезвонил? – Я посмотрела на Люську и захлопала глазами. –Криминальному авторитету и известному вору в законе?! Мне ж не работяга сзавода позвонил…

– Точно, – испуганно согласилась сомной Люська. – Как я сразу об этом не подумала. Он же тебя из тюрьмывытащил… Столько для тебя сделал. Если бы не он, неизвестно, чем бы все делозакончилось… А когда он подъедет-то?

– Скоро. Сказал, что посигналит.

– Так давай собирайся быстрее. Ты должнавыглядеть так, чтобы у него челюсть отвисла, чтобы он знал, что не зрястарался, что такой женщине не место в тюрьме – такие женщины нужны на свободе,чтобы пудрить мужчинам мозги и так приятно осложнять им жизнь.

– Боюсь, что у таких, как Ворон, челюстьвообще не отвисает.

– От тебя отвиснет, – увереннозаявила Люська. – Уж кто-кто, а ты всегда сумеешь преподнести себя внужном ракурсе. Помнишь, как в школе… Танька, ведь ты никогда не была красивой.Как ты ею стала?

– Элементарно. Я просто подошла кзеркалу, посмотрела на свое отражение, топнула ногой и сказала сама себе: «Все,хватит! Надоело быть уродиной, буду писаной красавицей!»

– И что, так прямо и стала?

– Люська, да тут нет никакого секрета. Япросто себя полюбила, и все. Я полюбила себя так, что меня уже никто и никогдатак не полюбит.

– Так ты считаешь, что можно влюбиться всаму себя?

– Еще как можно. Почему мы должны любитького-то и получать за свою любовь плевки? Почему мы должны страдать и мучитьсяза свою любовь и бояться, что предмет нашего обожания может нас бросить илипросто разлюбить? Любить себя проще… От любви к себе у тебя сияют глаза, налице появляется улыбка, а твоя внешность преображается прямо на глазах… Тыживешь в гармонии с собой, и никто тебе не изменит и уж тем более тебя непредаст. Научись жить в гармонии с собой, вот увидишь, у тебя все получится. Тыстанешь самой красивой женщиной на свете. Надо просто быть в ладу с собой. И ссобой, и с окружающим миром…

– Ой, Танька, все равно я тебя не пойму.Для меня эта твоя философия темный лес.

– Ерунда. Ты просто не хочешь меняпонять. Вот ты, например.

– А что я? – Люська посмотрела накапельницу, слегка ее подрегулировала и опустила глаза.

– Вот ты своего Петьку любишь, а на себянаплевала!

– Тань, не говори ерунды… Я когдаПетьку-то любила?! Еще в молодости. Сейчас уже давно ничего нет. С годами всепостиралось.

– А сейчас, по-твоему, что, старость, чтоли?! Не рано ли ты себя хоронишь, милочка?! У тебя сейчас самая что ни на естьмолодость.

– Просто мы с Петькой с пятнадцати летвместе…

– Да хоть с десяти.

– Я же тебе говорю, что с годами всестерлось…

– Хреново.

– Что хреново-то?

– Хреново, что с годами у тебя все стерлось.Надо найти такого мужика, с которым бы ничего не стиралось и ничего не убывало!С которым бы с каждым годом все только прибавлялось!

– А где ж такого взять-то? –окончательно растерялась Люська. – Не одна я такая. Сейчас у всех так. Увсех с годами все стирается.

– Пусть у всех и стирается, а у тебяприбавляется! Никогда не живи, как все!

Окончательно расстроенная Люська посмотрела наменя усталым взглядом и тяжело вздохнула:

– Танька, ну почему ты у меня не от мирасего?

– А я тебе говорю, что есть такие мужики,с которыми с годами все прибавляется! Они есть, их надо только найти! Надопросто определиться, где именно они есть, и двигаться в нужном направлении.Нужно технично прощупывать – где холодно, а где горячо…

– Ну а ты-то сама почему такого мужикасебе не найдешь?

– Я ищу.

– Вот видишь, ты ищешь, но ничего непопадается. Уж лучше иметь такого, как мой Петька, чем всю жизнь искать и бытьодной, – вздохнула Люська.

– Не скажи, – замотала яголовой. – Уж лучше быть одной и постоянно кого-то искать, чем жить ствоим Петькой.

Немного помолчав, я широко раздула ноздри иуничтожающе посмотрела на свою подругу:

– Ты спрашиваешь меня, как бытькрасивой?! Так вот, я тебе отвечаю. Для начала прекрати кормить мужика! Это гдеже видано, чтобы женщина мужчину кормила?!

– Да вот, ему уже скоро приличную работуобещают…

– Ему уже какой год приличную работуобещают! Обложится газетами «Из рук в руки», ляжет на диван вместе с телефономи целыми днями работает на диване – названивает по разным фирмам и предприятиями спрашивает, не нужен ли кому такой бесценный сотрудник… Прекрати Петькукормить, займись собой и тогда заживешь совсем по-другому.