– Ты такой же идиот, как и твой отец!Даже намного хуже!!! Что тот самодур, что этот! Яблоко от яблони недалекопадает. Вы оба лезете на рожон! Твой папаша непонятно какого черта хотел меняубить! Совершенно непонятно! И ты, вместо того чтобы немного остудить мой пыл ипопытаться все уладить, лезешь на рожон! Думаешь, у меня не хватит духу тебядобить?! Хватит, еще как хватит! Я сейчас возьму ружье и выстрелю тебе прямо вчерепушку. Ее не забинтуешь, пластырем не заклеишь. А затем я закопаю тебя всаду и разобью на твоей могилке красивую клумбу. Цветы будут превосходно расти,с таким-то удобрением. И никто не догадается, что я тебя убила, потому чтоникто не знает о том, что ты был в этом доме. А Люська будет молчать, как-никакподруга. Она никогда не пойдет против меня.

Когда я закончила свою речь, вновь схватиларужье и, подойдя к лежащему на кровати обессиленному Сергею, ткнула двустволкойего в грудь.

– Ты думаешь, я шучу?!

В этот момент бледный Сергей слегка приподнялголову и… посмотрел не на ружье. Он уставился на чересчур открытый вырез намоей ночной рубашке.

– Ты куда смотришь?

Я наклонила голову и увидела, что у меня почтиоголилась одна грудь.

– На твои сиськи.

– А чего ты на них смотришь?!

– А того, что они у тебя классные.

– Ты что, женской груди, что ли, невидел?

– Такой – нет.

– Придурок, я тебя собираюсь добить, а тысмотришь на мою грудь!!!

В этот момент Сергей, видимо, не справился сболью, которую он стойко терпел, и резко откинул голову на подушку. Его лицостало зеленовато-бледным, а глаза… глаза просто остекленели. Они стали тупосмотреть вдаль, в одну точку, и мне даже показалось, что все, что в них быложивое, просто умерло. Невольно вздрогнув, я моментально убрала ружье с егогруди и истерично спросила:

– Послушай, ты живой?!

Мужчина не ответил и по-прежнему лежал нешелохнувшись. Поставив ружье к стене, я попыталась потрясти Сергея за плечи, нои это не помогло.

– Эй, ты что, умер, что ли?! Послушай, тыподай хоть какой-нибудь признак жизни! Я тебя только лечить начала, а ты умиратьсобрался. Люська сказала, что ты не должен умереть, что у тебя ни один жизненноважный орган не задет. Будь другом, посмотри на меня, пожалуйста. Я тебяумоляю. Ну скажи, скажи, что ты хочешь… Хочешь, я тебе свою грудь покажу? Тытолько скажи, что ты этого хочешь… Ты только не умирай.

Не придумав ничего лучшего, я быстро развязалашнурок на вырезе моей ночной рубашки до самого конца и буквально вывалила своюгрудь наружу. Мужчина по-прежнему не реагировал ни на меня, ни на мою грудь. Онлежал, словно мумия, смотрел в одну точку, и мне показалось, что он не дышал.

Почувствовав, как на моих глазах выступилислезы, я тихонько всхлипнула и, с трудом сдерживая рыдания, произнесла:

– Неужели ты умер?! Послушай, такнечестно. Я тебя не убивала, ты сам умер. Я, наоборот, хотела тебя вылечить иподнять на ноги.

Откинув простыню по пояс, я положила своюголову на грудь Сергея и попыталась услышать, бьется у него сердце или нет. Какни странно, сердце у Сергея билось. Выходит, он жив. Получается, что он простопотерял сознание. Прислонившись к нему своей обнаженной грудью, я отчетливоуслышала удары его сердца и облегченно вздохнула. В этот момент мужчина взялменя за голову, притянул к себе, а затем схватил за мою обнаженную грудь.Сомкнув руки на моей груди, он буквально взял ее в тиски и жадно поцеловал меняв губы. Его губы были чересчур властными и какими-то грубыми. Мне дажепоказалось, что он перестал меня целовать и начал покусывать, стараясь укуситьмою губу как можно сильнее. А самое главное, что в этих жестоких поцелуях небыло ни любви, ни страсти. В них было что-то животное, злобное, грубое,садистское и до неприличия жестокое. Собрав все мыслимые и немыслимые силы, япринялась сопротивляться и вырваться. Мужчина озверел еще больше и, переместивруки с моей груди на мою шею, попытался меня задушить. У меня все поплыло передглазами, и мне стало просто катастрофически не хватать воздуха. Я поняла, чтоеще немного, и я точно отправлюсь на тот свет. Я захрипела и, собрав жалкиеостатки сил, принялась бороться за жизнь. Видимо, мужчина очень ослаб и простофизически не смог меня удержать. Как только я вырвалась, тут же отлетела кстене, судорожно затрясла головой, попыталась восстановить дыхание и быстроспрятала свою грудь, завязав шнуровку по самое горло. Затем тяжело задышала ипроговорила, захлебываясь словами:

– Тебе что, жить надоело?! Дурак!

Я затряслась, как в лихорадке, сердцезастучало, словно паровой молот. Превозмогая боль, Сергей рассмеялся и сверкнулв мою сторону недобрым взглядом. Я чуть было не заплакала от обиды, нопрекрасно понимала, что мои слезы означали бы не что иное, как поражение. А я…Я не привыкла терпеть поражение, потому что я очень сильная. Бог мой, иногда ясама себе поражалась, какая же я сильная. Даже когда жизнь пинала меня под задколеном, я никогда не отворачивалась, я всегда смотрела ей прямо в глаза,вызывающе смеялась и делала все так, как считала нужным.

– Ты чуть меня не задушил, –проговорила я, слегка отдышавшись.

– Если бы я сейчас не был такимобессиленным, я бы тебя задушил.

– Дурак, ну и чего бы ты добился?! Тебябы посадили в тюрьму. Пока бы ты терпеливо мотал свой срок, остальныеродственники растащили бы это гребаное наследство по кирпичику и ты бы простоостался ни с чем.

– Я готов оставить это наследство комуугодно, но только не такой аферистке, как ты. Скажи правду, ведь ты вышла замужне за моего отца, а за его деньги?!

– Я вышла замуж за твоего отца, потомучто он мне это предложил.

– Получается, что ты с удовольствиемпринимаешь все предложения, которые тебе делают посторонние мужчины.

– Не все, а только избранные. От твоегоотца я приняла сразу.

– Но ведь ты его не любила?!

– Ну и что?! По-твоему, браки совершаютсятолько по любви?! Бред! Конечно, я не была в него влюблена так безумно истрастно, как пишут в книгах… но я по-своему его любила. По-своему…

Сергей посмотрел на меня взглядом, полнымчудовищного презрения. Я с трудом выдержала этот взгляд и постаралась привестивсе свои чувства и мысли в порядок.

– Не нужно на меня так смотреть… На меняэто не действует. Если ты думаешь, что сделаешь своим взглядом во мне дырку, тоошибаешься.

– Лучше бы ты меня убила, – как-тоустало сказал Сергей и закрыл глаза.