– Да, это Гаррисон. Нам надо поговорить… о том, что полиция следит за вами. Может произойти нечто скверное… вы можете попасть в беду.

Молчание.

– Я пришел с другом. Возможно, он сумеет предотвратить эту беду.

– Кого ты привел? – спросил голос из-за ограды.

– Его зовут Логан. Он приехал издалека. И он пришел не для того, чтобы осуждать вас. Он пришел, чтобы помочь вам, – сказав это, Олбрайт оглянулся и выразительно глянул на Джереми.

Минутное затишье. Потом из-за ограды донеслись звуки активной деятельности: металлический скрежет и лязг отодвигаемого засова. И вот в стене открылась узкая дверь – вход, так отлично замаскированный, что Логан ни за что не заметил бы его. Своеобразная дверца открылась наружу – и гость лицом к лицу увидел сухопарого мужчину ростом примерно шесть футов и четыре дюйма, с растрепанной шевелюрой, глубоко посаженными карими глазами и длинной бородой, спускавшейся до груди. Его потрепанную одежду покрывало множество грубо нашитых заплаток. Большие и узловатые руки свидетельствовали о долгой жизни, исполненной тяжелого физического труда. Он посмотрел на Олбрайта, потом с явным недоверием окинул взглядом Логана и вновь глянул на Олбрайта.

– Гаррисон, – произнес он.

– Наум, нам необходимо поговорить с твоими родичами… срочно. Это крайне важно. Жизненно важно.

Мужчина, названный Наумом, задумчиво почесал бороду, видимо, обдумывая сказанное. Потом молча посторонился, открывая для них вход.

Склонившись, Логан пролез в низкую калитку… и на мгновение замер, удивленно окинув взглядом то, что скрывалось за оградой.

30

В своих энигматологических путешествиях Логан воочию видел множество странных традиций и экзотических мест: тайные гробницы египетских правителей, водные глубины шотландских озер, разрушенные подземные тайники румынских замков. Однако сейчас, увидев то, что открылось его взгляду, он строго напомнил себе, что находится… в современном американском парке. Поселение Блейкни – по крайней мере та его часть, что он мог видеть, – напоминало такие древние колонии, как Джеймстаун и Плимут[26]. Этот поселок на вырубке, посреди девственного леса, использовал недоступные скалистые гребни и толстые плетеные стены в качестве защиты от внешнего мира. Расчищенный от леса участок, насколько мог оценить Логан, занимал акров двадцать пять, а то и больше. Над травянистой долиной возвышалось множество построек, некоторые из которых явно простояли уже сотню или даже пару сотен лет. Большинство из домов обветшало до последней стадии ветхости; некоторые постройки явно ремонтировали и достраивали по мере надобности, отчего они приобрели на редкость причудливый в архитектурном смысле облик. Часть домов покрывали черепичные или соломенные крыши, хотя попадались среди них и просто хижины типа мазанок. Среди домов выделялись кузницы с кузнечным горном, а также стеклодувная мастерская; несколько амбаров, загоны для домашней птицы и скотины. Повсюду свободно бродили агрессивные на вид свиньи. Вдали – ближе к передней части этого поселения – виднелись служебные постройки и склады для зерновых культур, которые он тайком разглядел в щелку из-за стены во время первого неудачного визита. Никакого порядка или плана застройки Логан не заметил; очевидно, новые дома и хозяйственные службы строили по мере надобности, беспорядочно занимая какие-то участки между ремесленными мастерскими, жилыми домами и едва ли вообще обитаемыми лачугами. Несколько домов превратились в развалины, и, судя по всему, их просто оставили догнивать.

Одно здание возвышалось над всеми: огромная, с многочисленными крыльями постройка с мансардной крышей, верхние этажи которой он уже видел из-за изгороди. Оно маячило слева от него, ближе к центру этого очищенного от леса пространства, и его задняя стена практически примыкала к скалистому склону. Похоже, его ремонтировали, достраивали и перестраивали такое множество раз, что было практически невозможно предположить время начала его строительства или исходный архитектурный замысел. Но в одном Логан не сомневался: это вросшее в землю и местами поросшее мхом здание являлось главным для этого племени.

Он и сам являлся объектом пристального, изумленного внимания. Внезапно Джереми осознал, что множество людей – молча, почти украдкой – высыпали из домов и приблизились к ним. Они успели образовать полукруг перед визитерами и Наумом. Все они носили похожие домотканые, сплошь грубо заплатанные одежды. Логан насчитал больше дюжины человек. Самых разных возрастов: от пожилых старейшин до крепких зрелых мужчин и младенцев, спящих на руках молодых женщин.

Опомнившись, эмпат попытался установить чувственную связь с этим разношерстным племенем; попытался ощутить, какие эмоции они испытывают. Неудивительно, что он почувствовал их подозрительность. И также почувствовал независимость, ярко выраженную преданность роду… и замешательство. Но он не уловил ни малейшей склонности к жестокости или насилию. Никаких эмоций, связанных с кражей детей, убийствами туристов, которые, к примеру, были более чем очевидны в настрое Сола Уодена. Нет: подавляющей эмоцией здесь, как ощутил Логан, был… страх.

Он быстро составил мысленный образ стоящей перед ним группы людей: тесно связанное, по общему мнению, необразованное и отсталое племя – сообщество, издавна терпевшее враждебность и подозрительность местных жителей, в итоге замкнувшееся в своем обособленном мире. Что и побудило их отвергнуть его во время первого визита.

Но больше всего удивило его совершенно непонятное пока сильное, почти всепоглощающее исходившее от этого клана чувство страха. Страх и нежеланное дурное предчувствие какого-то ужасного, более того, привычно ужасного и, видимо, скорого несчастья.

Наум, повернувшись к собравшимся, сделал несколько выразительных жестов. Основная часть группы, бросив напоследок скрытные, любопытные взгляды на Логана, начала расходиться, удаляясь в тех или иных направлениях, исчезая в темных дверных проемах или направляясь к обрабатываемым полям. Остались на месте только Наум и еще два человека. Эти двое были явно старше Наума, но Джереми не смог догадаться, кем они ему приходились, один из них мог быть его отцом, братом, дядей или состоять с ним в какой-то менее традиционной родственной связи. Ясно было лишь то, что эти трое представляют своего рода совет старейшин.

Но вот Наум махнул рукой в сторону темневшего ярдах в двадцати от них кострища, окруженного длинными скамьями, сооруженными из расколотых бревен. Туда и направились трое представителей Блейкни, а Олбрайт с Логаном последовали за ними. Старейшины сели на одну из этих длинных скамей, а гости устроились напротив них на другой. Трое старейшин тихо посовещались. И потом Наум – видимо, назначенный выразителем общего мнения – показал на мужчину слева от него, чья борода спускалась еще ниже, чем у него.

– Аарон, – произнес он со странным, резким акцентом. Потом показал на сидящего справа от него усохшего старца: – Исав.