– Хорошо, с мотивами понятно, но записки… Не сочтите за дерзость, но вы бы узнали почерк Аларда. Сколько служебных записок перечитали! – я ступила на скользкий лед. – А тут всего-то левой рукой, пером, но «завиток» тот же.

– Узнал бы, – хассаби не обиделся. Он пристально наблюдал за мной, особенно за жестами. М-да, я за ним, Лотеску за мной. Зверинец какой-то! – Денек на размышления, и тайна раскрыта. Собственно, в итоге вспомнил, часика три назад. Только, – начальник глумливо улыбнулся, – Алард написал всего одну записку, последнюю.

– То есть? – нахмурилась я.

Ничего не понимаю, а в мусорном ведре что? Или Лотеску все выдумал?

– Он их вырезал. Из газет. Для верности – в перчатках. Такие продают во многих магазинах, след обрывался. Кожа дешевая, явно покупал специально для гнусных дел.

Ну да, Алард не надел бы вещь плохого качества: не по статусу.

– А газеты?.. – можно же вычислить через разносчиков.

– Сам не покупал. Такие выписывают многие, опять же вы мне на стол кладете. Вот и Алард брал то с работы, то из дома. Таким образом, милая Магдалена, – он чуть наклонился ко мне и понизил голос, – я при всем желании не мог угадать, кто делал аппликации.

– Тогда почему Алард вдруг сменил тактику? – во мне проснулся вредный следователь.

– Намекаете на подставу? – приподнял бровь хассаби.

– Допускаю, – смягчила формулировку.

– Тогда, может, и Кэрол его не видел, когда развозил девчонок? – окрысился Лотеску.

Не любил он, когда шли поперек.

– Я не опровергаю, а всего лишь допускаю. – Как сложно балансировать на канате! – Слишком уж подозрительно.

– Отнюдь, – мотнул головой хассаби и вновь расслабился. – Кто бы ему купил газеты, если подружка пропала? Полиция иногда оперативна, прихватила дамочку. Самому, брать из инспекции? Рискованно! Обрезки в мусорном ведре не спрячешь, да и в уборной могут всплыть. В буквальном смысле. Алард запаниковал, засуетился – вот результат. Его авторство доказано, Магдалена, – поставил он точку в сомнениях, – и перо, и бумага нашлись. С предыдущими записками тоже ясно – ножницы. У них зазубрина.

Глупо попасться на такой мелочи! Началось с неосторожной реплики, и дальше покатилось по наклонной.

– Хм, – почесала подбородок, – вы говорили, Алард связывался с двумя столичными чиновниками после дня рождения мэра. Слишком явно, не находите? Алард не клинический идиот, вряд ли забыл историю Итона ишт Невриса, которого подвел диктино. Да и не первый год он в инспекции работал, и где – с любителями «жучков».

– Предлагайте, – чуть приподнял голову Лотеску.

В глазах блеснул интерес; ощущала себя примадонной, которой жадно внимали сотни человек.

– Господин Ронсу, – назвала имя таинственного мага. – Он посредник, Алард поддерживал с ним связь, его код в диктино и ищите. Потом сличили бы с детализацией звонков подозреваемых, если такое возможно без скандала. Заодно я бы узнала, кому и какие услуги оказывал покойный. Может, документы и липовые, но он с ними жил, значит, не самовольно выкинул «ишт».

– Здраво мыслите, – похвалил Лотеску. – Два ноль в вашу пользу за сегодня. Сначала кассы, теперь диктино Аларда. Был там повторяющийся код, записанный как «Дора». Может, она не любовница.

– И еще, – похоже, я добью хассаби любопытством, – день рождения мэра. Положим, Ронсу провел Алард, но ведь он спокойно гулял по залам, не вызывая подозрений.

– Знакомая публика, – мигом сообразил начальник. – Вот и займитесь, спросите в секретариате мэра, не знаком ли им Ронсу. Тогда и вычислим главного преступника. Нам нужен тот, чьи распоряжения передавал покойный.

Хотя бы с шантажом покончили, уже хлеб. Оставалась государственная измена и махинации. Но о них поговорим потом – неумолимо клонило ко сну. Со всеми волнениями и обсуждениями деталей заболтались за полночь. Завтра в восемь утра остановка в Андре, не хотелось бы пропустить. Говорят, там вокзал красивый, да и поезд стоит целых три часа, можно прогуляться, полюбоваться стариной.

Прижавшись к стеклу, изучала плывущую перед глазами столицу. Поезд шел медленно, давая возможность рассмотреть окраины. Лотеску добродушно посмеивался за спиной, попутно разговаривая с кем-то по приватной связи. Сегодня он поднялся рано, когда проснулась, начальник уже потягивал кофе в вагоне-ресторане.

Большая часть ночи прошла без сна. Нет, не из-за дурных вестей или волнения, наоборот, Лотеску заверил, беспокоиться не о чем. Полагаю, дело в бесконечных звонках, которые закончились только вчера. Именно тогда, вечером, начальник превратился в прежнего балагура, чем нагло воспользовалась. В итоге сидела на своем диванчике, обхватив ноги руками, и, раскрыв рот, слушала рассказы о Штайте. Лотеску пытался сориентировать в столице, заранее предупреждал, куда соваться не следует, и где от поклонов голова отвалится. А потом впервые обмолвился, что потащит меня во дворец. Я надеялась на министерство.

– Все в порядке, Магдалена, – убеждал хассаби, – вы отлично держитесь в обществе.

– Ну да, – буркнула я, – бросите посреди министров и графов, выплывай, как хочешь.

Вот тебе и прием! Вырви ведьме глаз, кто же знал, что он не в Министерстве магии! Треклятые письма о сем факте умалчивали. Выходит, зря тревожила Алину, ее платья не подойдут. Может, они и красивые, но для дворца нужно нечто сногсшибательное и безумно дорогое.

– Не брошу, – с улыбкой пообещал начальник. – Во всяком случае, без кавалера не оставлю. И там ничего сложного: вежливость, доброжелательность, умение держать язык за зубами. Заверяю, справитесь.

– Работа? – уточнила на всякий случай.

Мало ли какая-то проверка?

– Обычный прием, громко именуемый балом, – пожал плечами хассаби. Он покончил с делами и сосредоточил внимание на мне. – Можете смело пить.

– А я там зачем?

Лотеску понятно, он чиновник высшего класса, а я-то с моей судимостью? И это еще полбеды. Где взять то самое платье и драгоценности? С моими только напитки разносить. Пусть там натуральные камни, но во дворце ценят только бриллианты, и не скромные блескучки, а кричащие булыжники чистой воды.

– На приемы ходят с дамой или кавалером, в зависимости от того, лицу какого пола выписано приглашение, – как маленькой, втолковывал Лотеску. На коленях начальника лежал журнал. Яркие картинки манили, но я не решалась попросить. – Собственно, поэтому беру с собой.

– Идти с секретаршей! – скорчила мину. – Решат, будто у вас проблемы.

Хассаби от души рассмеялся.

– Не знаю, насколько у меня все плохо, но спутницу менять не собираюсь. Нечего в гостинице сидеть!

Ну да, вряд ли когда-нибудь я снова попаду во дворец. Лишь бы не опозориться! Учитывая происхождение и должность, на меня сразу начнут коситься, нужно проявить вдвое больше усилий, чтобы выжить в серпентарии.