забавлялся с актерами? В порыве гнева он проявил манеры императора. Хлопнув по столу, он сказал: «Хун Лянцзи говорит глупости! Это вздор и клевета!». И Хуна Лянцзи бросили в тюрьму. Он подумал про себя: сказали же выдвинуть критические замечания, а теперь еще и во всем обвинили. Не в состоянии ничего понять, он просто расхохотался, пугая своим смехом окружающих. Судебный надзиратель из министерства уголовных дел допрашивал Хуна Лянцзи и только собирался применить пытки, как вошел евнух с императорским указом: «Его величество сказало, что Хун Лянцзи слаб и нездоров, его нельзя подвергать пыткам!». Услышав это, Хун Лянцзи безудержно расплакался, опять пугая этим всех вокруг.

Надзиратель спросил его: «Ты зачем возводил напраслину на императора?». Хун Лянцзи вытянул шею и закричал: «Народ может подавать кассационную жалобу, а я, Ханьлиньский академик, не могу побеспокоиться о государственных делах?». Надзиратель спросил: «Есть ли у тебя доказательства того, что император поздно возвращается во дворец, потому что развлекается с актерами?». Хун Лянцзи опустил голову и сказал: «Это обвинение я написал наугад, у меня нет доказательств». После совещания было решено немедленно отправить его на смертную казнь. Однако император Цзяцин не одобрил этот приговор. Оказывается, как только он приказал схватить Хуна Лянцзи, он тут же об этом пожалел. Слова Хуна Лянцзи были неприличными, но он так рассердился, что теперь казался совершенно бессовестным. Разве не начнут люди называть его невежественным правителем и тираном? Подумав так, он сказал: «Очевидно, что Хун Лянцзи болтает вздор, но он открыто направил свой доклад для обсуждения политических вопросов, это не бунтарство. Смертную казнь следует заменить на ссылку и отправить его в Илийский край».

На следующую весну все никак не шли дожди, и земля потрескалась от сухости. Крестьяне не могли вспахивать поле и заниматься посевами. В страхе они везде ставили алтари для поклонения духам, били земные поклоны и просили Всевышнего послать благодатный дождь. Крупные чиновники императорского двора, чиновники всех рангов, аристократы и принцы также были обеспокоены — все они молили о дожде. В конце концов даже император Цзяцин лично помолился. Но небеса не проявили никакого уважения — в небе стояло палящее солнце и не было ни единой тучки. Император Цзяцин издал указ о принятии вины на себя, отпустил преступников и оказал помощь беженцам, но все было безрезультатно. Император не находил себе места от переживаний. Тут он вспомнил о Хуне Лянцзи, а вдруг он сфабриковал дело и вызвал недовольство Всевышнего? Если в этом году не будет урожая, страна погрузится в хаос! Стиснув зубы, он решил оправдать Хуна Лянцзи.

Тогда он нашел докладную записку Хуна Лянцзи, опять прочел ее и издал высочайший указ: «Некоторые речи Хуна Лянцзи неправдивые, но грубых ошибок нет. Напротив, в этом проявляется забота о государе. Его слова могут стать моим девизом, чтобы я всегда был начеку. В будущем каждый из вас должен выдвигать свои критические замечания. Я желаю их выслушивать. Я решил оправдать Хуна Лянцзи и отозвать его с Илийского края». Для того, чтобы выразить свою искренность, император Цзяцин лично написал свой высочайший манифест и опубликовал вместе с докладной запиской Хуна Лянцзи.

Так случилось, что в тот же вечер, когда был обнародован высочайший манифест, который снимал несправедливое обвинение, в небе раздался приглушенный гром, затем молния разрезала небесный свод, и на землю упали крупные капли дождя. Император Цзяцин вышел на крытую дорожку и увидел, как младшие евнухи прыгали, кричали и смеялись под дождем. У него защипало в носу, и из глаз ручьем полились слезы. Он подумал: Всевышний, действительно словно зеркало, Его отклик еще быстрее, чем дыхание — как страшно. Быть сыном неба нелегко.

Увидев дождь, император Цзяцин подумал: «Ответ Всевышнего еще быстрее, чем дыхание!»

Проверка благотворительных средств и верная погибель

Когда Хун Лянцзи вернулся из Илийского края, он не поехал в Пекин, чтобы встретиться с императором, а сразу отправился в родной дом. К счастью, тот император был великодушным, поэтому жизнь подданного была сохранена. По-видимому, чиновником было сложно быть, лучше уж было заниматься наукой. Подумав так, Хун Лянцзи с головой ушел в литературное творчество, он написал «Дневник Илийского края» и «Повествования о горах ТяньШань», зафиксировав все увиденное и услышанное. Добавив к этому свои исследования, он превратился в настоящего географа.

Император Цзяцин твердо решил, что он не будет классифицировать литературные произведения как преступления, то есть не будет осуществлять фальсифицированные судебные процессы над деятелями литературы. Он внимательно прочитал все документы, которые ему принесли, лично решил более тридцати дел, и в особенности в делах о взяточничестве он не отпускал преступников. Однажды он увидел изобличительное письмо, которое прислала контрольно-судебная палата. Он читал и все больше недоумевал: ему казалось, что это дело было нечистым. Вдруг он топнул ногой и крикнул: «Здесь несомненно что-то нечисто! Это дело об убийстве!».

О чем говорилось в изобличительном письме? Дело было так: в 1808 году произошло наводнение, речные и озерные воды разлились и затопили провинции Аньхой и Цзянсу. У простого народа не было еды, и он бежал из голодных мест в поисках пропитания. Императорский двор выделил определенную сумму денег, чтобы оказать помощь пострадавшим от стихийного бедствия. Боясь, что провинциальные чиновники присвоят себе средства незаконным путем, во все местности были направлены члены комиссии, чтобы проверить, как расходовались деньги. Был один человек из городского уезда Цзимо по имени Ли Юйчан (Цзимо находится на севере Циндао в провинции Шаньдун), ему было немного больше тридцати лет, он только выдержал экзамен на степень цзиньши и ожидал распределения на чиновничье место. Он стал членом комиссии по вопросам пострадавших от стихийного бедствия, и наместник Лянцзяна Те Бао отправил его в уезд Шаньян (совр. округ Хуайань в провинции Цзянсу). Когда Ли Юйчан выполнял свои служебные обязанности в первый раз, он был чрезвычайно старательным и хотел выполнить все подобающим образом в соответствии с декретом императорского двора, чтобы в дальнейшем обеспечить себе прекрасные перспективы.

Он взял с собой трех слуг и прибыл с ними в уезд Шаньян. Этих слуг звали Ли Сян, Гу Сян и Ма Ляньшэн. Начальник уезда Шаньян Ван Шэньхань узнал о том, что прибыл член комиссии по вопросам пострадавших от стихийного бедствия, поэтому срочно нанес ему визит: «Нашему уезду деньги уже были отправлены, Вы можете быть спокойны. Если нужно решить какие-либо личные дела, то приказывайте, я приложу все усилия». Ли Юйчану эти слова показались