Я застонала:

– Пожалуйста, успокой меня, скажи мне, что вы хотя бы посоветовались с Адамом. Если у кого и есть какое-то представление о том, что мне нравится и что мне идет, то это он. Во всяком случае, с такими вопросами первым делом следует обращаться именно к нему.

Я умоляюще посмотрела на Себа, но он лишь улыбнулся, а потом повернул голову, чтобы посмотреть в окно на характерные оранжевые вспышки хвостовых огней самолета компании EasyJet, низко пролетающего над полем рядом с нами.

Мне снова завязали глаза, когда машина остановилась в зоне высадки пассажиров близ южного терминала.

– Не могу себе представить, что охрана спустит это тебе с рук, – задумчиво проговорила я, чувствуя, как Себ затягивает повязку потуже. – Это уже какой-то запредельно наглый уровень контрабандной переправки живого товара.

Смеясь, он провел меня через входной туннель в вестибюль перед залом вылета. Обострившимся слухом я различала возбужденный говор путешественников. Мы свернули налево, потом – направо. А потом остановились среди внезапной тишины. Полнейшей тишины.

– Раз, два… три! – крикнул Себ, стаскивая с меня повязку. Я даже споткнулась: радостные вопли и свист, которыми меня приветствовали, словно оттолкнули меня назад. Глаза мои толком не могли сосредоточиться на всех этих лицах, мельтешивших передо мной с широченными улыбками – точно карикатуры на самих себя.

И тут же на меня накинулась целая куча народу. Мне ерошили волосы, меня приветствовали воздушными поцелуями. Я никак не могла сообразить, сколько их вообще. Не говоря уж о том, чтобы понять, кто они.

– Ага, вот она! – воскликнула Пиппа.

– Бог ты мой, у нее такой вид, словно она сейчас расплачется, – заметила Тесс, моя сослуживица.

Я в смятении развернулась, отчаянно пытаясь как-то соотнести все эти лица со всеми этими голосами. Из тысяч разрозненных пикселей, плававших перед моими глазами, постепенно стали складываться реальные черты.

– Детка, у тебя такой потрясенный вид, – смеялась мама. – Ты удивилась?

– Не могу поверить, что вас так много, – призналась я.

– Нас девять, – сообщила Пиппа. – Точнее, было девять. А теперь десять.

Я вопросительно подняла брови.

– Мне очень жаль, – почти неслышно произнесла она.

Я оглядела все это сборище. Мой взгляд остановился на Памми. Ну и что? После разговора с мамой я смирилась с ее присутствием. В конце концов, избежать его я в общем-то не могла.

– Ничего страшного, – шепнула я Пиппе. Но она отвела глаза. Лицо у нее было напряженное.

И тут я увидела ее. Она просто стояла там, рядом с ними. Пышные светлые кудри по плечам. Притворная, почти жалостливая улыбка на полных губах.

Шарлотта.

Казалось, сердце у меня остановилось. Словно чья-то рука пробралась мне в грудь и стиснула его, выжав из него последние биения.

Все вокруг меня словно замерло: звуки, свет, воздух. Я видела только ее. Как она медленно приближается ко мне, протянув руки для объятия. Вероятно, вначале она стояла всего в трех-четырех шагах, но мой мозг обрабатывал информацию замедленно, и мне показалось, что ей потребовалась целая вечность, чтобы дойти до меня.

– Привет, Эм, – прошелестела она мне в ухо, обнимая меня. Нас окружил аромат свежих цитрусов. Видимо, она по-прежнему предпочитала грейпфрутовые духи от Jo Malone. Ее ароматический автограф.

– Мы так давно не виделись. Слишком давно. Огромное тебе спасибо, что позволила мне поучаствовать в твоих торжествах.

В последний раз, когда я видела Шарлотту, она, совершенно голая, сидела на распростертом под ней Томе – моем молодом человеке. Я так и не сумела изгнать эту картинку из памяти, хотя мое сознание сумело меня отчасти защитить, подсовывая мне воспоминания о шоке на их лицах и о том, как они характерным движением прикрылись простыней. Позже я решила, что это очень смешно: количество случаев, когда я видела без одежды его или ее, превышало количество горячих обедов, которые я в жизни съела, и тем не менее они сочли необходимым замаскировать верхнюю часть тела – вместо того чтобы разъединить свои половые органы. Честно говоря, это и стало для меня последней каплей. Он по-прежнему находился в ней (хотя и наверняка подувянув), когда я вышла из комнаты.

А я-то считала, что выйду за Тома. Мы практически жили вместе, но в тот вечер он позвонил с работы и сказал, что не очень хорошо себя чувствует и что будет лучше (и благороднее с его стороны), если он переночует у себя.

– Уж поверь, – заявил он, шмыгая носом. – Тебе не захочется подцепить эту заразу.

Помню, я подумала: вот он какой заботливый.

– Но это же, скорее всего, обычная простуда, – взмолилась я, надеясь, что он передумает. – Может, тебе и кажется, что это страшный грипп, на который вечно жалуются мужики, но если я от тебя и заражусь, наверняка это будет простой насморк.

– Да ладно тебе. – Он рассмеялся. – Пытаюсь проявить заботу, а ты только издеваешься.

– Если ты ко мне приедешь, вотру тебе в грудь викс.

– Соблазнительно. Но я правда думаю, что это нечестно по отношению к тебе. Честное слово, я паршиво себя чувствую, – добавил он.

Но, видимо, недостаточно паршиво, чтобы помешать моей лучшей подруге извиваться на нем, когда я нанесла ему визит с кое-какими лекарствами и с лазаньей из Sainsbury, которую оставалось только разогреть в микроволновке. Отпирая входную дверь и проникая внутрь, я думала лишь о том, удастся ли мне выдать ее за плод моих собственных трудов. «Тогда я, конечно, буду выглядеть гораздо более заботливой подружкой», – говорила я себе, тихо опуская ключи на подоконник и на цыпочках поднимаясь наверх.

По-моему, я услышала эти звуки еще посреди лестницы, но мой наивный мозг интерпретировал его стоны как кашель, а ее вздохи – как болезненные задыхания. Помню, я подумала: может, принести ему стакан воды? Я помедлила на верхней ступеньке – по-прежнему ничего не подозревая. Иногда я, вспоминая об этом, воображаю, что действительно спустилась обратно, за стаканом воды, и тем самым сообщила им о своем появлении. Я представляю, как он бесцеремонно запихивает ее в шкаф. В общем, сценка в духе комедии «Полный вперед!».

Возможно, тогда я до сих пор пребывала бы в блаженном неведении. И сейчас точно так же отправлялась бы со своими спутницами насладиться последними мгновениями свободы перед свадьбой. И Шарлотта была бы главной подружкой невесты. И я ни о чем бы не догадывалась.

Она по-прежнему цеплялась за меня, когда Пиппа схватила меня за руку и оттащила в сторону.

– Пойдем, нам пора регистрироваться, – напомнила она.

Я утратила всякую способность функционировать. Просто стояла в полном ошеломлении.

– Не переставай улыбаться, вот и все, – посоветовал Себ. – Я совершенно не понимаю, что за чертовщина тут творится.