К лесу, волки, – труднее убить на бегу!

Уносите же ноги, спасайте щенков!

Я мечусь на глазах полупьяных стрелков

И скликаю заблудшие души волков.

Те, кто жив, затаились на том берегу.

Что могу я один? Ничего не могу!

Отказали глаза, притупилось чутье…

Где вы, волки, былое лесное зверье,

Где же ты, желтоглазое племя мое?!

…Я живу, но теперь окружают меня

Звери, волчих не знавшие кличей,

Это псы, отдаленная наша родня,

Мы их раньше считали добычей.[10]

Остановился. Открыл глаза и улыбнулся.

– Добрый вечер.

– Привет. – Пэт подошла к столу. – Я услышала.

– Да, – кивнул Кирилл. – Старая песня… Зацепила меня еще тогда… – Он провел рукой по коротким волосам. – Знаешь, когда я услышал ее в первый раз, то почему-то сразу подумал, что она останется со мной надолго. Песня. Тогда я еще не знал… ничего не знал. Просто понял, что мою душу вскрыли. Или мне ее показали. Или кто-то прочитал мое будущее. – Он улыбнулся. – А потом получилось так, что эти строчки… они стали обо мне.

– Я знаю.

– Высоцкий… – Грязнов потер виски, достал из кармана золоченую коробочку и вытряхнул на ладонь пару пилюль. – Я люблю его стихи.

Вода помогла лекарству уйти глубоко внутрь. Не в душу, конечно, но глубоко.

– Ты устроил замечательный праздник, – тихо сказала Пэт, глядя, как отец допивает воду. – Спасибо.

– Пожалуйста.

– Почему?

– Потому что сегодня ты окончила Университет. Ты стала магистром. Сегодня большой день.

– Не только, – покачала головой девушка. – Должен быть другой повод для такого веселья.

Он вернул стакан на стол, закрыл книгу, но убирать не стал – оставил томик в руке, внимательно посмотрел на Пэт, улыбнулся с легкой грустью и тихо ответил:

– Сегодня случился последний беззаботный праздник в твоей жизни, дочь. Самый последний.

Анклав: Цюрих

Территория: Альпийская Поляна

«Замок Ван Глоссинга»

Разные люди считают первоочередными разные вопросы

– Сигару?

– Спасибо, нет.

– Виски?

– Лучше вина.

– Разумеется.

«Разумеется, вина! Сладкого вишневого дерьма, которое ты обожаешь!»

Мысли спрятаны глубоко, змеятся по самому дну души, а на лице Моратти – выражение «радушный хозяин». Президент излучает дружелюбие, но без перебора, чтобы дорогие гости не почуяли неискренность.

– Я приготовил ваше любимое.

Бутылка уже открыта, темно-красная жидкость льется в хрустальный стакан, распространяя удушающую вонь. Дунфан Шо, председатель совета директоров «Asia+Telecom», важно принимает угощение. А Цзинхуа, президенту «MOG Industries», Ник наливает той же дряни. Затем вопросительно смотрит на Чжантина, директора сингапурского филиала СБА. Чэнь мнется, он любит сигары и любит хороший виски, но не смеет. Кивает с таким видом, будто без ума от засахаренного китайского винца, и получает бокал с красным. «Боишься обидеть старших – давись отравой!» Себе же Моратти плещет на пару пальцев бурбона, плюхается в кресло и начинает раскуривать сигару. Смесь ароматов – виски и табак – должна перебить вишневую вонь.

– Ваше здоровье, господа.

Китайцы вежливо поддерживают тост.

Все, кроме четвертого. Кроме невысокого, седого как лунь старика, усевшегося в кресло у стены, сбоку от Ника. Наблюдает, оставаясь в тени – излюбленная манера генерала Ляо, величайшего разведчика Поднебесной, прибывшего в Цюрих под личиной члена совета директоров «MOG».

Встреча ни у кого не вызовет подозрений: верхолазы – частые гости роскошного кабинета президента СБА. Однако с Шо и Цзинхуа ситуация иная. Формально они являлись главами независимых корпораций, людьми самостоятельными, однако за их спинами маячила грозная фигура Председателя. Великого кукловода из Народной республики. И к Моратти китайцы приехали не для обсуждения проблем «Asia+» или «MOG», а на очередное координационное совещание.

С тех пор как Ник поставил на Поднебесную, они стали регулярными.

– Мы слышали о вашей инициативе, – произнес Шо. – Она интересна.

Фраза была данью вежливости, китайцы хотели говорить о другом, однако Моратти вцепился в поднятый вопрос – сделка сделкой, но о своих интересах Ник не забывал.

– Народная республика должна поддержать СБА в деле борьбы с Сорок Два. Уверен, Председатель понимает опасность, которую несет этот террорист.

– Всеми силами поддержит, – кивнул Цзинхуа.

В переводе с дипломатического: разумеется, мы кому-нибудь скажем, наверное. Совсем не тот ответ, что требовался Нику.

– Печально говорить, но основной поток нелегальных «поплавков» – до тридцати процентов – идет из Народной республики.

Черные глаза китайцев остались непроницаемо бесстрастными. Знают? Разумеется, знают, но производство приносит прибыль. Хорошо еще, что власти Поднебесной хотя бы для виду борются со штампующими «поплавки» граверами, не поддерживают их новыми технологиями.

– Вы привели официальную статистику?

– Мы ее не обнародуем. Но закрывать на эти цифры глаза не можем. Тритоны сеют хаос.

– В Народной республике принимаются соответствующие меры.

– Они не кажутся достаточными, – твердо произнес Моратти. – СБА начинает большую охоту на производителей «поплавков», и я хочу, чтобы Народная республика поддержала меня по-настоящему.

– Мы передадим ваше пожелание, – протянул Шо. И с неудовольствием посмотрел на поднимающийся к потолку клуб ароматного дыма.

«Морщишься? Хорошо. А что Ляо?»

Быстрый взгляд. Генерал, похоже, спит. Все как обычно.

– Уверен, ваше пожелание встретит понимание, – добавил Цзинхуа.

Ему не терпелось перейти к главной теме встречи – узнать из первых рук новости о Станции. И о том, что творится вокруг нее. Но верхолаз понимал, что у них встреча, а не доклад, потому соблюдал нормы приличий.

– В Сингапуре ситуация очень тяжелая, – продолжил гнуть свою линию Моратти. – Вы должны помочь Чэню справиться с проблемами.

– Позвольте еще раз уверить вас, Ник, что власти Народной республики и лично Председатель осознают угрозу Сорок Два и прикладывают все силы для борьбы с ней, – с вежливой улыбкой закрыл тему Шо. – Как обстоят дела на Станции?