– Похоже, что вы были на всех моих лекциях, кроме этой. Н-да, не повезло.… Ну, ладно, я вам сам расскажу. Слушайте, ведь это же элементарно! Я просто хочу, чтобы вы поняли.

За пять минут он изложил мне ответ на вопрос, который сам же мне и задал, затем спросил:

– Теперь вам понятно?

– Еще бы! – воскликнул я.

– Тогда давайте зачетку.

Я достал ее и похолодел: это была зачетка Элиса! Два часа назад мы с ним «спихнули» зачет по матанализу и на радостях перепутали зачетки. Что я и объяснил преподу. Тот вник в положение и миролюбиво сообщил:

– В ближайшие полчаса я буду на кафедре.

– Я успею! – заверил я и бросился за своей зачеткой.

Как ненормальный, я домчался до другого корпуса, взлетел на третий этаж, пробежал по пустынному коридору и ворвался в аудиторию. И тут же выскочил обратно, аккуратно прикрыв дверь. Минут через пять в коридор выскользнула Верка и шмыгнула в сторону женского туалета. Я демонстративно отвернулся. Элис вышел следом за ней и смущенно сказал:

– Сам не знаю, как получилось….

– Не ожидал, что ты с Веркой,… – начал я, но замолк. Элис продолжал:

– Да, на мордашку она, конечно, не очень,… но зато у нее классная фигурка!

– Да ладно…, – проворчал я, – не мое это дело. Извини за внезапное появление, но мне даже в голову не могло прийти.… Хорошо хоть, что вас не заклинило!

– Точно! – хохотнул Элис, хлопнув меня по плечу.

Зачетку я успел отнести преподу….

Через месяц Ирка с Элисом поженились. Я опасался, что Элис выкинет что-нибудь подобное с симпатичной свидетельницей прямо в ресторане, но он мужественно удержался. Зато летом, в стройотряде, он оттянулся на полную катушку – благо Ирка была уже беременна и в строяк не поехала.

Так что сказать, что Элис изменял Ирке на каждом шагу, значило не сказать и половины правды. Но если его отношения с какой-либо женщиной заходили слишком далеко, Элис немедленно их обрывал. Видно, с Инессой Зябликовой у него действительно все было очень серьезно, раз Ирка так обеспокоилась.

– Ты уверена, что у них все было так серьезно? – спросил я Ирку, дословно повторяя свою последнюю мысль.

– Дело не в этом, – вздохнула Ирка, поглощая очередную порцию коньяка. – Дело в том, что…… Короче, если ты не в курсе…… Дела у Элиса идут в последнее время просто мерзопакостно! Я знала, что ситуация была отнюдь не блестящей, но верила и продолжаю верить, что он выкарабкается! Но…… В общем, Элис должен Инессе приличные деньги. Если бы Элис бросил меня и женился на Инессе, это стало бы решением всех его проблем. Инесса не любит мужа, но ее муж любит,… э-э…… любил ее. Зябликов не раз орал, что он покончит с собой, если Инесса решит с ним расстаться. Что он зарежет ее, потом детей, потом себя…. Конечно, никто в это не верил, но Инесса никогда не пошла бы на официальный разрыв с Кешей.

Ирка закурила очередную сигарету, выпустила в меня струю дыма, совершенно не обратив на это внимания, и закончила:

– Вот поэтому и получается, что смерть Кеши Элису выгодна. Во всяком случае, факты говорят об этом. Вроде все так.… Но это чушь! Элис меня бы никогда не бросил! Понимаешь, Славон? Никогда!

– Да-да, разумеется! – с готовностью поддакнул я.

Но Ирка меня не слушала. Она невидяще смотрела в пространство и повторяла, как ревербератор:

– Никогда… – никогда.…

Я понял, что больше мне от нее уже ничего не добиться, и торопливо откланялся, пожелав ей спокойной ночи.

* * *

Компания картежников с нетерпением поджидала меня.

– Ну, как там Ирка? – осведомился Элис, тасуя колоду карт.

– Переживает, напилась, – объяснил я ситуацию с лаконичностью, которой позавидовал бы любой спартанец.

– Еще бы! – вздохнул Витюша.

Николаша ничего не сказал, лишь нервно сжал в руке бокал с коньяком. Элис тоже ничего не ответил и начал раздавать карты.

Игра тянулась вяло. Карта мне шла так себе, и я набирал свое на вистах. Не вистовал я только тогда, когда играл Николаша. И объяснение этому было простое: Николаша всегда любил играть наверняка, и остаться без взятки, когда он играл семерную, было так же легко, как и лишиться ног после прогулки на минном поле. Ну а если Николаша заказывал шестерную в пиках, то вистующие на собственной шкуре убеждались в справедливости названия такой игры: «Сталинград». Разумеется, потом следовала долгая и нудная разборка по поводу «перезаклада», с хватанием за грудки и изощренной бранью, но убедить в чем-либо такого зануду, как Николаша, было весьма затруднительно. Однажды он вызвался играть семь бубей и взял девять взяток. Вистовал Элис. Когда донельзя раздосадованный Элис принялся проверять карты, он был предельно возмущен, обнаружив, что при любом раскладе и при самой тупой игре Николаша ну никак не мог взять меньше восьми взяток!

– Ну ладно! – горячился Элис. – Вот, на трефового туза мы берем железно. И пусть ты такой идиот, что отдал бы нам взятку на третью даму в червях. Но где еще одна взятка, где?!

– Откуда я знаю, может, у вас в трефах третья дама? – защищался Николаша.

– Какая третья дама в трефах?! – взвыл Элис. – Ты же сам трефовую даму снес!

– Снес не снес…. – проворчал припертый к стенке Николаша. – Может, я не помню, что я там снес!

Услышав такое наглое заявление, я просто обалдел. А окончательно рассвирепевший Элис дал брату в морду. Врезал от души: Николаша повалился вместе со стулом, набил на макушке шишку и потом долго ныл, утверждая, что заработал ни за что сотрясение мозга. Сочувствия, впрочем, он ни в ком не встретил, поскольку мы все ему дружно, хором, объяснили, что мозги, способные забыть о снесенной карте, необходимо выбивать из черепушки «склеротика», хотя бы из чувства любви к человечеству, в заботе о сохранении генетической чистоты вида гомо сапиенс.

В этом был весь Николаша, и потому я старался вообще против него не вистовать: нервные клетки, как нас учили в детстве, не восстанавливаются.

Впрочем, мало-помалу Элис разошелся и одну за другой сыграл восьмерную, две семерных и одну девятерную. Он играл спокойно, уверенно, и эта его уверенность меня пугала: что, если Борис прав? Что, если Элис действительно решил, оказавшись в отчаянном положении, разыграть кровавую драму? И все, происшедшее с Зябликовым, вовсе не несчастный случай, а лишь этап некоего четко продуманного и уверенно реализуемого Элисом плана? Уж он-то мастер составлять различные планы! И при их реализации Элис проявляет незаурядную настойчивость и изобретательность.

И неспроста здесь замешана эта злополучная картина Жерома. Ох неспроста!

В конце концов Элис блистательно сыграл безусловно ловленный мизер, который мы с Витюшей позорно лажанули, и игра наконец закончилась. Элис остался весьма доволен игрой, но в свете разговора с Иркой у меня все сильнее крепли подозрения: нет ли у его удовлетворенности никаких иных, глубинных причин? Я хорошо знал Элиса и постепенно приходил к выводу, что его превосходное настроение зиждется не на успехе в игре, а на удовлетворенности общим ходом событий. Словно он наблюдает за тем, как тщательно продуманный им план неукоснительно воплощается в жизнь.