— Мы постараемся как можно тише! — Янка первая шмыгнула мимо англичанина, ловко осмотрелась, не разуваясь прошла в зал. Света проследовала за ней. Лишь я один остался с Николасом, который нелепо улыбался. Разводя руки в сторону. Мне показалось или его кожа в прошлый раз была светлей, чем сейчас? Я пригляделся, наклонившись поближе, но одетый в клетчатую рубашку профессор английского университета слегка отклонился.

— Простите, я закрою дверь, с вашего позволения.

Поджав нижнюю губу, я прошел в квартиру в след за девочками. Они уже пытались что-то выяснить. Янка заглядывала за штору на подоконник, а Светка перелистывала записную книжку Николаса.

— Что собственно происходит? — на пороге зала стоял отец Миланы. Лицо его покрылось возмущенными красными пятнами, а руки сжались в кулаки. — По какому праву вы роетесь в моих вещах?

— Нам необходимо знать, где находится ваша дочь, возможно она причастна к похищению нашего сына…

— И моей тещи! — добавил я.

— Это какой-то бред… — Николас тяжело сглотнул, вытер пот со лба рукавом рубашки и сел в кресло, точнее рухнул. Старая мебель обиженно взвизгнула. — Такого не может быть…Милана она…Она всегда была хорошей девочкой…Отличницей! Вы что-то путаете, дорогие мои, — забормотал он.

— Где ваша дочь? — посмотрела ему в глаза Светка и вдруг отшатнулась назад. Кожа на лбу профессора Николаса лопнула вдоль, обнажив что-то глиняное. Глаза его вдруг закрылись, а потом вдруг вспыхнули пронзительно синим огнем. Крупными чешуйками человеческая кожа отваливалась от отца Миланы. Он встал с кресла и улыбнулся. Лопнули губы, расползаясь, как старое белье.

— Твою ж мать… — прошептала я, глядя, как обычный на вид человек на глазах превращается в огромного гляняного монстра. Рядом заорала отчаянно Яна, прижавшись ко мне.

— Это голем! — прокричала Светка, едва успев отшатнуться. Глиняная рука чудовища с размаху хотела влепить моей жене пощечину, но вместо это зарядила по напольному торшеру, разнеся его в клочья.

— Это мой прощальный сюрприз вам, дорогие несостоявшие свекр и свекровь, — голосом Миланы проговорил голем, — он вас задержит на некоторое время, а может и убьет, а к тому времени я сделаю все то к чему готовилась столько лет.

— Милана! — примирительно поднял я руки, шагнув к преобразившемуся Николасу, но в его глиняных мозгах было лишь это сообщение. На мгновение я замешкался и получил чувствительную оплеуху, от которой улетел в сторону.

— Ааа! — снова заорала Яна, заметавшись по комнате. Чудовище обратило теперь на нее внимание и шагнула к ней.

— Я тебя не знаю! — проговорил голем. — Кто ты?

Красовская истерично улыбнулась, подавшись назад. Спиной журналистка уперлась в балконную дверь. Ручка ей попала куда-то под руку, и она распахнула ее довольно-таки быстро. Я расстеряно наблюдал, как глиняный голем пытается вытолкнуть мою верную подругу и боевую соратницу в окно.

Бывший Николас ухватил ее за плчеи и отвесил увесистую пощечину. Голова журналистки качнулась. Из разбитой губы потекла кровь.

— Дворкин! — заорала она. — Сделая хоть что-нибудь! Он меня сейчас в окно выбросит!

Не сговариваясь, мы с женой подбежали к не обращающему на нас внимания голему, подхватили за ноги и рывком дернули вверх. Крепкие пальцы соскользнули с шелковой кофточки Янки и тело бывшего английского профессора соскользнуло вниз, на ходу рассыпаясь на комья сырой глины.

— Фух… — выдохнул я, сползая по пластику, которым был обшит балкон, на пол.

— Кофточку порвал гад… — с горечью в голосе объявила Красовская, показывая нам синяки на загорелой в солярии коже. Рукав куртки и яркой блузки безжизненно повисли. Из-под них выглядывала тоненькая бретелька красного кружевного лифчика. Поймав мой заинтересованный взгляд, Светка хмуро поправила на место оторванный рукав и, тяжело шатаясь, встала на ноги.

— Что теперь будем делать? — она отряхнула выпачканные в глине руки и посмотрела на нас с Красовской.

— Не знаю…Элизабет… — начал было я, но за меня закончила жена.

— Элизабет уже здесь…

Тяжело ступая, в зал зашел еще один голем, бывший ранее не особо привлекательной женщиной. Теперь и от ее лица мало что осталось человеческого. Глиняная голова была разделена надвое. На одной стороне кожа сошла полностью, а на другой вполне себе гуляла вполне себе ехидная человеческая улыбка. Короткое домашнее платье разошлось по шву, обнажив трещины по всему телу.

— Вот нам и капец… — прошептала Яна, машинально поправляя оторванный рукав. В затылок дул холодный мартовский ветер из открытого балкона. Может позвать на помощь? Или бежать?

Я уныло обернулся назад. Пятый этаж! Куда бежать?

— Элизабет…Мы не хотели убивать вашего мужа, — запричитал я, — он сам хотел на нас напасть! Мы только оборонялись. Самооборона! Слышали про такое?

Но Элизабет ничего не хотела слышать и ни в чем разбираться. Тихо рыча, она медленно приближалась к нам, зажатым на узком балконе, чтобы одним ударом расправиться с нашей доблестной компанией.

— Элизабет…

Светка неожиданно сунула руку в карман своего приталенного черного плаща. В ее маленькой тоненькой ручке появился длинный блестящий пистолет, который качался от своей тяжести из стороны в сторону. Дуло гуляло но жена, прикусив губу усиленно целилась.

— Откуда у тебя… — начала было я, но тут прозвучали три выстрела подряд. Голова голема откинулась назад, разлетевшись на осколки. Монстр сделал еще пару неуверенных шагов и рассыпался в пыль прямо перед нами.

— Ух ты! — выдохнула Яна.

— Света… — начал было я, но вспомнил, как моя мудрая жена на несколько секунд у подъезда задержалась с водителем Заславского, тогда я готов был ее приревновать, а теперь…

С неприличным визгом я обнял свою неповторимую Светку-конфетку и расцеловал. Янка тактично отвернулась, рассматривая из балкона улицу.

— Я люблю тебя! — прошептал я женщине, которая спасла нам всем жизнь.

— И я тебя, Дворкин…

— Обещаю больше не ревновать, — мне хотелось расцеловать ее, прижать ее всем телом к себе, но требовалось еще найти Мишку с тещей.

— И что теперь? — после небольшой паузы, видя, что мы с женой отстранились друг от друга уточнила Яна. — Я так понимаю, что последняя ниточка, ведущая к местонахождению Мишки упущена…вниз! — она выглянула из балкона, наполовину высунувшись наружу. На снегу высилась глиняная груда уничтоженного голема.

— Не все потеряно! — весело кивнул я, снова чувствуя прилив сил. — Дед рассказывал, что портал должен быть открыт именно в «бутусовом доме»!

— В «крыше мира»? — глаза Светки удивленно раскрылись.

— Именно!

— Тогда едем? — переспросила неугомонная журналистка.

Переступив через кучу глины, бывшей когда-то англичанкой Элизабет, мы выбрались из квартиры, плотно прикрыв за собой дверь. Вызвали лифт, но спустились пешком, чтобы запутать следы.