Пожалуй, только Люда ничем не выдавала своей озабоченности и, стоя в некотором отдалении от одноклассников, срывала с крыши мокрые сосульки.

- Хотел бы я знать, - произнес Пирогов, глядя в сторону ворот, - кто накрыл Земцова тряпкой?

Он щурился от ослепительного света и прикрывал глаза ладонью.

- Пойду посмотрю, - сказал Белкин.

- И мы тоже! - тотчас ответил Пирогов, испугавшись, что останется один с девчонками, которых, не дай бог, придется защищать.

Он сошел с тропы и сделал жест рукой, великодушно уступая Ирине дорогу. «Какой же он, однако, дегенерат!» - подумала Ирина, не скрывая брезгливого выражения на лице, но не стала объяснять, что даме не следует уступать дорогу, ведущую к мертвецу. Сделав несколько шагов, она обернулась и посмотрела на Люду:

- А ты чего сзади плетешься?

- Где нравится, там и плетусь, - ответила Люда.

- Мне, может быть, тоже хочется идти сзади и смотреть всем в затылки.

- Опоздала…

Ирина обозлилась и сошла с тропы.

- Вперед! - скомандовала она Пирогову, который, поравнявшись с ней, в нерешительности остановился.

- Понял, - пробормотал Пирогов и побрел дальше.

Люда не дошла до Ирины, остановилась и, улыбаясь, стала смотреть ей в глаза.

- Я подожду, мне торопиться некуда, - сказала Ирина.

- А мне тем более.

Обе на некоторое время замолчали. Люда мурлыкала под нос песенку и подставляла лицо солнечным лучам. Ирина покусывала губы и смотрела себе под ноги.

Белкин, приблизившись к трупу, откинул ногой край армейской накидки, но тотчас поморщился и, опять же ногой, стал расправлять брезент, как он был.

- Блин горелый! Вам лучше не подходить, - сказал он девчонкам.

Пирогов несмело приблизился к трупу и стал осматривать истоптанный снег.

- Ничего себе! - вдруг воскликнул он. - Смотрите! Кусок мяса…

Ирина скривилась, словно у нее невыносимо заболел зуб. Не поворачивая головы, она с раздражением уточнила:

- Что ты там нашел? Нормально можешь сказать?

- Какая-то гадость, - пробормотал Белкин. Он поддел находку ногой, чтобы подкинуть ближе к Ирине. Вместе со снегом в воздух взлетело нечто неопределенное. - Кусок мяса с жилами…

- Да прекрати пинать эту мерзость, не то меня сейчас стошнит! - вскрикнула Ирина. Вдруг в поле ее зрения попало лицо Люды, и Ирина взорвалась: - А ты что все время улыбаешься, как идиотка?

- У тебя бзик, - ничуть не обидевшись, ответила Люда. - Ты действительно всех нас принимаешь за идиотов.

- Наверное, он его расчленил, - сделал свой вывод Пирогов.

- Кто - он? - потребовала уточнения Ирина и, поджав губы, покосилась на Люду.

- Ну, этот… - начал Пирогов, но сразу осекся и просительно взглянул на Белкина.

- Ни хрена я не знаю, - отмахнулся от него Белкин. - Надоела мне вся эта фигня. Надо что-то делать.

- «Что-то»! - передразнила Ирина. - И при этом, конечно, ты имеешь в виду меня. Только я должна что-то делать! Ты будешь жрать водку, Людочка будет улыбаться, как больная, Пирогов будет подобострастно выдавливать из себя глаза, а я должна решать нашу общую проблему.

- Заплати ему, а? - очень мягко, по-родственному, попросила Люда. - Отдай человеку его деньги. Сними грех с души.

Вне себя от бешенства, Ирина повернулась к однокласснице.

- Если я ему заплачу, - произнесла она, с трудом разжимая зубы, - то только для того, чтобы он продержал тебя здесь как можно дольше… Видеть вас всех не могу! Сборище дегенератов! Повезло мне с одноклассничками, ничего не скажешь!

С этими словами она решительно направилась к дому, по пути задев плечом Люду, отчего та потеряла равновесие и села на снег.

- Какого черта ты на нее накинулась! - возмутился Пирогов, как только Ирина скрылась за углом. - Сейчас все от нее зависит! Если мы в самом деле ни на что не способны, то должны помалкивать и целовать ей ноги.

- Ой, Пирогов! - простонала Люда, поднявшись со снега и отряхивая джинсы. - Заткнулся бы ты лучше!

- Она правильно говорит, - сказал Белкин, опуская руку на плечо Пирогову. - Тебе лучше заткнуться.

- Да идите вы все! - вяло ответил Пирогов и, сбросив с плеча руку Белкина, пошел по следам Ирины.

КАРТИНКА

Ирина лежала на кровати, подняв ноги вверх и прислонив их к стене. Эта поза быстро снимала усталость и отеки.

- Ну, Леша, докладывай! - негромко сказала она в телефонную трубку.

- Все в порядке, Ирина Юрьевна! - ответил телохранитель. - Птичка уже у нас.

- А рюкзак с деньгами?

- И рюкзак с деньгами у нас.

- Сумма та, которую я тебе назвала?

- Нет, ровно вчетверо меньше, зато в нетронутых банковских упаковках. И очень слезливая записка. Прочитать?.. «Уважаемый Курга! Очень прошу вас, поймите меня и войдите в мое положение. Это только четверть того, что вы потребовали. Еще сто тысяч я обязательно передам вам в ближайшие день-два. Нужно немного времени, чтобы оформить ссуду под залог недвижимости. Умоляю вас, не причиняйте вреда Людмиле! Я готов принять любое ваше условие, которое реально смогу выполнить. Люда для меня - самое дорогое, что у меня есть, и если вы сделаете ей плохо, я не смогу выполнить ваши требования по той причине, что предпочту умереть. Еще раз убедительно…»

- Ладно, хватит эти сопли по эфиру размазывать! - прервала его Ирина. - Давай о деле. Вы там с девчонкой не переусердствовали?

- Что вы, Ирина Юрьевна! Все очень аккуратно и интеллигентно.

- Снимки готовы?

- Уже штук десять отщелкали. Еще сделать?

- Не надо. Лицо этой фотомодели хорошо просматривается?

- Великолепно! И лицо, и все остальное…

- Тогда не будем тянуть время. Сканируй самые лучшие и отправляй мне факсом. Жду!

Ирина разложила ноут-бук и привела в готовность модем. Через минуту мобильник мелодично запищал, и по экрану компьютера побежала строчка, вышивая цветными точками изображение кирпичной кладки сумрачного подвала и рыжеволосой девушки в ярко-красном комбинезоне. Она была привязана к собственным лыжам, сведенным в виде креста. Было похоже, что девушка распята. Рядом с ней стоял рослый детина в маске с прорезями для глаз - судя по кривым ногам, это был Марат. Он держал девушку за волосы, не позволяя ей отвернуться от объектива.

«Умеет же Леша любую ерунду подать нестандартно! Талант!» - мысленно отметила Ирина, с интересом рассматривая фотографию. Девушка показалась Ирине очень милой, несмотря на то что на ее лице застыла печать безысходности. Правда, впечатление портило то, что рыженькая какими-то неуловимыми штрихами напоминала Люду в юности. «Ради ее свободы Курга просто обязан горы свернуть».