Притворялась?

Быть такого не могло!

Его Манюня точно не стала бы лицемерить! Давыдов железобетонно был в этом уверен, пока не увидел принцессу с Матвеем. Урод почти целовал его девушку!

Как он его не убил тогда, и сам не понял. Перед глазами все стало алым – и понеслось…

Не запрыгни принцесса ему на спину, и вместо американского неба Давыдову светило бы небо в клеточку.

Они тогда с Манюней разругались вдрызг. И эти чертовы часики все маячили у Ивана перед глазами, как раз у принцессы на запястье были.

Как насмешка?

Несколько дней перерыва, чтобы остыть, им обоим не помешали. Поэтому Давыдов впервые уехал на соревнования, не попрощавшись с Манюней.

Он себе места там не находил, настолько паршиво было на душе. А золото взял.

– Мой сын не боксерская груша, – сказал ему еще в автобусе Малконский. – Больше не путай, если хочешь построить успешную карьеру.

– Пусть не лезет к моей девушке, и я с удовольствием забуду о его существовании.

– Если с*** не захочет – кобель не вскочит. Слыхал, парень? – хмыкнул тренер. – Границы не пересекай, усек?

– Усек, – скрипнул зубами Иван.

Грач тогда глянул на него как-то сочувствующе, прямо кишки узлом завязало.

Неужели Манюня могла все время так мастерски притворяться?

Нет! Давыдов явно был у нее первым! А потом как?

Этот вопрос не давал ему покоя.

Как вернулся после соревнований, сразу к ней и побежал.

«К черту гордость! – думал он. – Надо разобраться, что за дерьмо вокруг творится!»

Только вот мама принцессы его и на порог не пустила.

– Хватит таскаться за моей дочерью, – зашипела не хуже кобры женщина. – Тебе здесь не рады, Иван!

– Позвольте нам самим с Машей разобраться, не лезьте в наши отношения, – постарался как можно вежливее ответить он.

– Какие могут быть отношения с сыном алкоголички? – выпучила глаза она и схватилась за сердце, имитируя приступ. – Неужели ты сам не понимаешь, что не пара для нашей Машеньки?!

Он прекрасно понимал.

Только верить не хотел.

А в квартиру к принцессе пробиваться перестал, решил подловить ее перед боем. И Ольку удачно перед подъездом встретил, попросил привести подругу за полчаса до вечернего боя.

Эти непонятки, что случились между ними, нехило так Давыдова напрягали.

Иван ждал.

– Что? И тебя кинула? – хмыкнул нарисовавшийся вдруг Матвей.

– Харя еще не зажила, но повтора уже захотелось? – процедил Давыдов.

– П-ф-ф! Предупредить тебя просто хотел насчет общей крали, – развел руками Малконский-младший. – Взбрыкнула сегодня, ресторан ей дешевым показался. Ну поимел я ее пару раз, больно хорошенькая девка. Так что теперь, все глупые капризы ее оплачивать? Укатила с каким-то мажором на бэхе в клуб. Мелкая с-с-с…

– Врешь, гнида! – взорвался он.

Мигом подлетел к парню, схватив того за грудки.

– Смысл? – Матвей даже не моргнул и взгляд отводить не стал. – Родинка у нее забавная, сердечко с внутренней стороны бедра. Зачетная родинка.

У Давыдова руки опустились и дыхание сбилось, словно удар пропустил.

Он эту родинку каждый раз целовал, балдел просто! 

– Откуда… – прохрипел Иван.

В этот момент заглянул Грач.

– Брат, твой бой уже объявили, что ты тут прохлаждаешься?

Димка утянул его на ринг.

Иван дрался словно в последний раз! Ни себя не жалел, ни соперника. В мясо. Лишь бы заглушить то, что творилось внутри.

А Манюня так и не пришла.

После боя Ивану не полегчало. В теле бурлила энергия, в груди что-то болело, а перед глазами стояла улыбающаяся принцесса.

«Принцесса? Лживая с***!» – подумал он.

И тут двери в раздевалку скрипнули.

– Манюня? – обернулся на звук Давыдов. Правда, сразу же скривился от полного надежды собственного голоса и гостьи.

– Это я, Ваня…

Олька. При полном параде, в красном мини-платье…

– Че надо? – Не до церемоний ему было.

– Я пришла сказать… – Она подошла к нему вплотную.

– Маня где? – нахмурился Иван, опять заметив, как девчонка взгляд отвела.

– Прости. Она не придет… З-занята.

– С кем занята?

– Ты уже знаешь? – ахнула Олька и прикрыла ладошками размалеванный красной помадой рот. – Машка жениха побогаче подыскивает… Сегодня с сынком мэра отдыхает.

– Побогаче, значит? – хмыкнул он. – А я тогда на что?

– Ну ты… – девушка помялась, словно раздумывала, говорить ему или нет. – С тобой развлекаться улетно, Машка мне говорила. Да и родаков позлить ей иногда хочется, чтобы очередные шмотки побыстрее купили…

Давыдов едва зубы в порошок не стер.

Как же он мог так в ней ошибаться?!

К горлу вдруг подступила тошнота. Парень метнулся в туалет, где его едва желчью не вырвало.

«Нюни распустил, как девчонка! – мысленно дал себе подзатыльник он. – Подумаешь, очередная девка тебя кинула, указав на истинное место…»

В том-то и дело было, что Манюня совсем не очередной оказалась… Оттого и пекло в груди, и темнело перед глазами…

– Вань? – робко погладила его по спине Олька.

От ее прикосновений Давыдов передернулся.

– Это мужской туалет, – буркнул он. – Или ты на сортиры пришла полюбоваться?

– Я сказать пришла… – Она придвинулась вплотную, так, что грудью в его спину вжалась. – Ты самый лучший, Ваня. Забудь о ней. Она тебя не стоит.

– Самый лучший? – обернулся парень. – Для тебя, что ли?

– А хоть и для меня! – не спасовала девчонка. – Я люблю тебя, Ваня…

Это признание резануло его по живому.

Он давно видел, как Олька на него слюни пускает, не слепой же. Но кому она была нужна, если рядом такая принцесса…

– Любишь? – прокаркал Давыдов, отгоняя от себя мысли о Манюне.

– Люблю! – вздернула подбородок Олька.