– Нашла себе ты в ненависти счастье, И я не посягаю на него[11].

После чего тронулся с места. Льето двинулся следом.

– Мне очень жаль, Клоринда, – произнес он, проезжая мимо нее. – Прощай.

Еще не веря, Клоринда в отчаянии смотрела, как двое мужчин углубились в узкий каменный туннель и через несколько мгновений исчезли в нем, поглощенные мраком.

IX

Он осторожно пробирается между скал.

Он опасается каждого шага, проверяет устойчивость каждого камня, на который ставит ногу.

Восход приближается, но солнце еще далеко.

Призрачные силуэты каменных глыб мешают зарождающемуся свету добраться до него.

Звук!

Чуть слышный шорох, вон там!

Нетерпеливый скрежет, будто когти скользят по скале.

Он ищет оружие, что-нибудь, чтобы защититься, но у него ничего нет.

Соберись.

Вокруг рыщет какое-то страшное существо, оно уже близко, опасно близко.

Без оружия он не сможет защититься, он погибнет!

Без оружия ты будешь жить. С оружием ты умрешь.

Быстрая тень прыгает со скалы на скалу. Она крупная и проворная!

Она кружит вокруг него, то исчезает, то появляется вновь.

Она играет с добычей, это хищник.

С каждым кругом она подбирается все ближе.

Что ему остается? Он скован – и страхом, и невозможностью действовать.

Ты должен довериться.

Довериться чему?

Доверься своим чувствам.

Его чувства не дают никакой защиты от когтей!

Это создание где-то здесь, перед ним, замершее, неподвижное. Оно лишь темная форма с двумя блестящими точками. Два глаза, холодных, как смерть.

Оно обнажает отвратительно белые клыки, которые выделяются на фоне его черноты.

Прими все.

Сейчас оно обрушится на него и сожрет. Он уже слышит хруст своих костей, перемалываемых жуткими челюстями, звук своей раздираемой клыками плоти.

Прими, что ты часть всего.

Я сейчас умру!

Он делает шаг назад, хочет убежать.

Существо подбирается, готовое одним прыжком преодолеть разделяющее их пространство.

Ты часть всего…

* * *

20 ноября 2205 ОВ

Устрашающее рычание в джунглях вырвало Танкреда из сна.

Он вскочил, еще полностью не проснувшись и нащупывая оружие. Ночью оно откатилось на метр в сторону. Стремительно схватив винтовку, он повернулся к Льето. Молодой человек тоже уже проснулся. С сосредоточенным лицом, настороже, он внимательно всматривался в джунгли, припав на одно колено, но не поднимаясь в полный рост. Солнце уже встало, но в провале темнота не спешила рассеиваться. В отсутствие ветра листва деревьев, под которыми они провели ночь, была совершенно неподвижна.

– Ты слышал? – прошептал Танкред.

Льето кивнул и медленно выпрямился. Глянув на датчик движения, встроенный в предплечье экзоскелета, он увидел размытое пятно, быстро передвигающееся в двадцати пяти метрах к северо-западу. Указал в его направлении Танкреду и проговорил как можно тише:

– Там. Что-то большое, движется быстро.

Экс-лейтенант сменил позицию, вскинув к плечу Т-фарад. Льето, который оставил свою винтовку в нескольких метрах, прислонив ее к дереву с колючками длиной в ладонь, вытащил пистолет и прицелился в джунгли в направлении предполагаемого контакта. Эта позиция позволяла ему не сводить глаз с датчика движения. Размытое пятно еще приблизилось. Теперь оно было всего в десяти метрах. Тот факт, что они ничего не слышали, доказывал, насколько скрытно передвигается это существо. Пятно остановилось, описало несколько кругов на месте, словно бы в нетерпении. Тишину разорвал второй рык, больше похожий на звук вгрызающейся в металл пилы, чем на звериный крик. Мужчины не обменялись ни словом, напряженные, готовые к контакту. Танкред почувствовал, как увлажнились внутри перчаток его ладони.

– Оно уходит, – неожиданно бросил Льето. – Контакт удаляется, и быстро.

– Дистанция?

– Сорок пять метров, и продолжает увеличиваться.

Ни один из них не шелохнулся.

– Шестьдесят метров… Теперь больше ста.

Танкред опустил оружие и наконец расслабился.

– Побудка могла быть и приятнее.

Он отложил свою Т-фарад, потом взглянул на встроенный в ворот экзоскелета циферблат. Шесть с небольшим утра, бесполезно снова пытаться заснуть.

– На всякий случай оставь включенным датчик движения.

Подойдя к растению, чьи широкие листья с приподнятыми краями задерживали на поверхности столько росы, что образовалась лужица, он окунул туда руки и обтер лицо ледяной, но бодрящей водой.

– Интересно, что бы это могло быть, – проговорил Льето, когда они расположились на одном из плоских камней, которые послужили им сиденьями накануне вечером.

– Представления не имею, – ответил Танкред, отправляясь к седельным сумкам за двумя полевыми рационами.

Он бросил один другу, который поймал его на лету, и присоединился к нему в их импровизированной столовой.

– Может, экземпляр вроде того пресловутого скалотигра, о котором нам рассказывали на инструктаже?

Льето разорвал обертку и немедленно проглотил галету.

– Если так, то нам повезло, что он отправился восвояси.

Затем он достал из рациона черный батончик, бросил его в металлическую кружку и проткнул кончиком ножа. Батончик тут же вздулся, завертелся во все стороны, словно охваченный внутренними судорогами, а потом стал медленно растворяться, пока не превратился в черную дымящуюся жидкость, вскоре заполнившую кружку. Льето поднес ее к губам, дуя, чтобы не обжечься. Сделав глоток, он присвистнул.

– Эй, а с кофе у них явный прогресс, не такое пойло, как раньше! – бросил он товарищу, исполнявшему напротив тот же ритуал.

– Не стоит преувеличивать, – умерил его восторги Танкред, в свою очередь обмакнув губы в синтетическое питье. – Скажем так: пить можно.

– Ну, спал не очень плохо?

– Как убитый.

Покинув Новый Иерусалим почти двадцать четыре часа назад, они, практически не останавливаясь, скакали весь день. Меха-перши не были созданы для бешеной гонки; поэтому они предпочли умеренный аллюр и редкие привалы, нежели обратное. В любом случае было маловероятно, чтобы полномасштабную поисковую операцию развернули ради двух каких-то беглецов, пусть даже столь известных, как Танкред Тарентский и Льето Турнэ. А раз уж они позаботились о том, чтобы нейтрализовать спутниковые маячки своих экзоскелетов и першеронов, то отыскать их могли бы только истребители-перехватчики. А поскольку большое наступление еще продолжалось, то драгоценные аппараты были слишком нужны на фронте.