Александрович. — А что домашний арест — так это вообще не страшно. С того самого дня, как основатель нашего рода Демидовых перешел в благородное сословие мы больше ста раз оказывались в немилости. Да что там говорить, вы и сами прекрасно помните, как еще лет тридцать назад меня самого из столицы выгоняли за то, что перед Долгоруким прогибаться не пожелал. И где теперь тот Долгорукий? А где Уральское княжество?

На лице князя Демидова появилась хищная ухмылка. Присутствующие на завтраке гости тоже приободрились. Такие новости узнавать было крайне приятно, тем более что действительно переживать было не о чем.

— А теперь перейдем к вопросам нашего княжества, — объявил Руслан Александрович, решительным жестом отодвигая тарелку с остатками каши. — Поговорим о поставках военно-воздушным силам комплектов невидимок.

* * *

Москва, особняк великих князей Невских.

Емельян Сергеевич смотрел в потолок, поглаживая бедро спящей рядом девушки. Любовница закинула ногу на живот куратора Царской Службы Безопасности и очаровательно сопела во сне. Однако разум великого князя, сбросив излишки гормонов, вернулся к рабочему состоянию, и теперь обновленный организм буквально требовал заняться настоящим делом.

Выбравшись из постели, Емельян Сергеевич натянул халат и покинул спальню любовницы. Конечно, официально она числилась в штате особняка одной из служанок, однако после омоложения благодаря наноботам, ее профессия резко изменилась.

Смене квалификации сама девушка крайне обрадовалась — жалованье прислуги даже у великого князя не слишком большое. Тем более когда ты молода и живешь в столице, где так много всяческих искушений и развлечений, которые высасывают деньги со счета практически мгновенно.

А для Невского одаривать свою любовницу было не сложно. Тем более что у девушки была прекрасная порядочная семья, вот уже несколько поколений служащая роду Рюриковичей. Жениться он на девчонке не станет, бастардов наплодить не позволит, но благосостояние верной семьи серьезно поправит.

Отец девушки, Филипп Несторович Щербаков, возглавил Московский Автомобильный Завод, когда первая его дочь попала в объятия великого князя. Работал Щербаков на совесть, правильно понимая, что его как посадили в кресло, так и снимут. А показав на деле, что заслуживает должность на самом деле, а не только по протекции великого князя, мог претендовать в будущем на боярство.

Так что своих дочерей в постели Емельяна Сергеевича Филипп Несторович менял вовремя, пока те не успели приесться и надоесть. Сестры Щербаковы тоже были рады такой судьбе, и ни одна из трех еще не отказалась.

Глава рода не скупился на приданое для своих любовниц, когда те от него уходили. Да и мужей подбирал соответствующих. Богаче пары среди неблагородного сословия было не найти. К тому же за девушками оставалось привилегия — обращаться за поддержкой к великому князю, если возникнет необходимость.

Так что все довольны.

Все да не все, подумалось Емельяну Сергеевичу, когда он зашел в свой кабинет. Вспомнилось, как именно старший сын зачал наследника и потерял всякие надежды взять в жены княжну Соколову. О том, что сам подавал пример своему наследнику, великий князь подумал мимолетно, все ж таки у Емели была своя голова на плечах.

Это Емельян Сергеевич может себе позволить любовницу — и то только ту, что вышла из верной семьи. Спать же с личной служанкой княжны, которой предлагаешь руку и сердце — проявление глупости. Думать нужно всегда.

Входящее сообщение высветилось, стоило рабочему компьютеру выйти из спящего режима. Писал глава юридического отдела великих князей Невских, тоже потомственный Слуга.

Генрихов В. В.: «Доброе утро, Емельян Сергеевич. Анна Михайловна согласна подписать составленный нами брачный контракт. Соответствующее гарантийное письмо получено, проверено и помещено в архив. Копия направлена в царскую канцелярию. Можно назначать дату свадьбы»

Да, став мужем княжны Соколовой, Емельян Сергеевич уже не станет давать ей поводов для ревности. Великий князь намеревался не только валять молодую женщину в постели, постепенно подгребая под себя Выборгское княжество. Он собирался продлить свой род, а для этого нужно заручиться согласием самой Анны Михайловны.

О том, как договориться, следовало еще подумать.

И, собственно, этим и собирался заняться великий князь. Думать, но не только о личной жизни и продлении рода великокняжеского рода Невских.

Дмитрий Алексеевич в очередной раз создал ситуацию, из которой нужно было выжимать максимум. В казематах Царской Службы Безопасности скоро станет тесно от ключников и их подручных. Информация стекалась в руки куратора, дозволяя заглядывать за границу без всякого «Оракула».

И политические расклады, которые старательно выстраивались в Министерстве иностранных дел, с каждым новым столкновением князя Красноярского с обществом Януса Двуликого, превращались в пустой звук. Потому что стоило всплыть в каком-то, даже самом незначительном деле ключникам, как все мгновенно переворачивалось с ног на голову.

А ведь еще год назад Емельян Сергеевич был уверен, что Русское царство окружено разными игроками, каждый из которых придерживается собственных интересов. Теперь это был союз всей европейской части Евразии, и бороться предстояло с огромной армией вражеских стран.

Война всех против всех обернулась всего лишь перестановкой фигур на доске. Передел власти был устроен ключниками для того, чтобы прибрать власть к своим рукам — больше не скрываясь за ширмой тайного общества, а открыто занимая престолы один за другим и помогая друг другу в своих коварных замыслах.

И ему, куратору Царской Службы Безопасности, требовалось не только правильно и вовремя реагировать на изменение политической обстановки, но и упреждать опасности для страны.

Хорошо, что Дмитрий Алексеевич на время исключен из игры. Иначе опять бы что-то пошло не так. А несмотря на омоложение, Емельян Сергеевич оставался человеком пожилым, и резких перемен не любил. Тем более тех, что шли не по его планам.

Великий князь просидел за работой до самого рассвета. А после, собрав необходимую для отчета перед государем документацию, отправился в Кремль.

Выходной — это роскошь, которую могут себе позволить только царские люди. Для того, кто сидит по правую руку от монарха, подобное недопустимо.

* * *

Красноярск, резиденция княжеской семьи. Князь Романов Дмитрий Алексеевич.

Мое возвращение, кажется, обрадовало абсолютно все население Красноярского княжества. А уж когда по центральному телевидению объявили, что мне запрещено покидать собственную землю, настроение подданных скакнуло до небес.

И если изначально меня встречали, как героя, прославившего Красноярск, после трансляции, где государь меня отчитывает, и бояре и царские люди княжества поняли, как им повезло, что я попал в немилость. Под таким князем и жить почетно, и служить приятно.

Мало того, что я до этого неоднократно отличился героическими поступками, теперь пленение Радзимира Корибута Несвицкого возвело меня в глазах подданных едва не в ранг