— Почти двенадцать…

— А от старшего следователя к заму начальника отделения?

— Семь месяцев.

— А от зама к начальнику отделения?

— Около года.

— И ты еще сомневаешься в могуществе Системы? Все в наших руках. И ты — один из нас!

Петрицкий снова поднял рюмку.

— Давай за наших руководителей. За тех, кто стоит наверху Системы.

Они снова выпили. Водка в графине заканчивалась, хотя и Петрицкий, и Шабанов были трезвыми.

— А официальные руководящие должности совпадают с неофициальными? — спросил Виктор.

Петрицкий пожал плечами.

— Не всегда. Но это на низовом уровне. Чем выше, тем больше сближаются линии руководства. Система заботится о себе. Так что, считай, наш разговор санкционировали руководители Системы.

— И что от меня требуется?

— Ты должен полностью контролировать обстановку в отделении. Подбирай и воспитывай следователей таким образом, чтобы они выполняли все твои указания, без лишней демагогии про процессуальную самостоятельность. Сказал — привлечь, должны предъявить обвинение и направить в суд. Сказал прекратить или отказать — должны так и сделать. Вырасти одного или двух человек, которых можно использовать для самой черновой работы. Помогай им, поддерживай, покрывай недостатки — и они будут работать на тебя верой и правдой. Хотя сам понимаешь, что и «верность», и «правда» тут — категории условные.

— Я постараюсь, — сказал Шабанов.

— Что открыть — виски или коньяк? — спросил подоспевший официант, как только водка закончилась.

— Все равно, — сказал Шабанов.

— Подожди, как «все равно»? — возмутился шеф. — Если все равно, пей «паленку» по тридцать рублей за бутылку. Конечно, виски!

От девичьего стола раздался очередной взрыв громкого смеха. Четверо мужчин распрощались: чиновники ушли, а бандиты остались. Они сразу раскрепостились, развалились на стульях, послали девушкам бутылку испанского шампанского, себе заказали еще коньяка и принялись оживленно обсуждать что-то, очевидно, состоявшийся разговор.

«Сейчас бы вас, гадов, прикладами по почкам, в наручники и в СИЗО! — злорадно подумал Шабанов. — Да по десять лет за фактически совершенные преступления! Только ведь не дадут, они многих кормят…»

Он посмотрел на девушек. Красивая брюнетка с длинными волосами смотрела на него и улыбалась ангельской улыбкой. Она была гораздо утонченней и изящней, чем Марина.

— Давай за то, чтобы ты вписался в Систему. Тогда карьера, считай, обеспечена. Не знаю, как генералом, а полковником точно станешь!

Шабанов не отводил глаз от длинноволосой брюнетки. И вдруг она стала водить языком по внутренней поверхности щеки, гоняя по кругу небольшой бугорок нежной кожи. Зачем она это делает? Неужели так открыто обещает…?!

— И еще одна твоя задача, — вдруг сказал Петрицкий. — Ты будешь курировать все дела по наркоте. Воскобойников подскажет тебе, что надо делать. Он ведет оперативную работу, ты — процессуальную. Чужих сбытчиков закрывать, своих — отмазывать. Стравливать конкурентов. Например, создать у одной группы впечатление, что другая дает на нее информацию. Пусть сами разбираются между собой…

«Ничего себе!» — Виктор вынырнул из приятных волн опьянения и даже перестал смотреть на брюнетку.

— Разве это процессуальная деятельность? За это в подъезде вполне могут пулю в затылок загнать!

Шеф развел руками.

— Волков бояться… Ты же офицер милиции, а это профессия повышенного риска.

Тем временем Грачев и Ларионов подошли к девушкам, коротко переговорили и повели длинноволосую брюнетку и блондинку с прической каре по узорчатой чугунной лестнице.

— Что там, наверху? — спросил Шабанов.

— Антресоли с диванчиками и низенькими столиками. Там едят десерт, пьют кофе, ну, и делают еще кое-что… Так ты согласен на наши условия?

«А куда мне деваться?» — хотел спросить Виктор, но воздержался. И ответил просто и достойно:

— Конечно, согласен!

И когда они выпили в очередной раз, все же спросил:

— Извините, Василий Григорьевич, но вы так откровенно со мной говорили… А если бы на моем месте был другой человек, и он отказался и отнес заяву в прокуратуру или ФСБ?

Петрицкий криво усмехнулся.

— Мы же не говорим о таких вещах абы с кем. Ты — один из нас, неоднократно проверенный в деле. А если бы попался какой-то дурак, то, во-первых, он бы ничего не доказал: сейчас время констатаций, а не принятия мер. А во-вторых, сам бы через пару дней оказался на нарах. А потом, возможно — и на кладбище!

От жесткого прищура начальника на Шабанова повеяло смертельным холодом. Переводя все в шутку, он улыбнулся и поднял широкий стакан с колышущейся на дне соломенного цвета жидкостью.

— Тогда давайте выпьем за вас, Василий Григорьевич! Это ведь вы продвигаете меня по карьерной лестнице!

— Спасибо! — кивнул начальник. — И за Систему. Мы только ее винтики!

— Я слышал, ты собираешься уйти из семьи и жениться на этой… Марине? — неожиданно спросил Петрицкий.

— Ну, да… откуда вы знаете?

— Земля слухом полнится, — пожал плечами Петрицкий. — К тому же я твой начальник. Только лучше тебе этого не делать.

— Почему? — насторожился Виктор.

— Марина проститутка. Ее подставляют людям, которых надо скомпрометировать или взять под контроль. Она работает на известную ОПГ.

— Не может быть! — пораженно воскликнул Шабанов.

— Увы. Это факт. Обдумай все хорошенько.

Оставшаяся в одиночестве рыжая девушка заскучала, но ее подружки уже спускались в зал вслед за бандитами, которые подошли к столику милиционеров.

— Чем можем помочь? — вежливо спросил высокий, чернявый Грачев, известный в оперативных учетах под кличкой Грач. Впрочем, под этой кличкой он был известен всему городу.

— Спасибо за выпивку, — учтиво ответил Петрицкий. — Больше ничего не надо.

— Стол оплачен, — сказал Грач. — И девочки тоже.

— Вам недаром эта черненькая понравилась, — доверительно наклонившись к Шабанову, сказал Ларионов. По учетам он проходил под кличкой Удав. — Шикарно делает. Будете довольны.

Развернувшись, бандиты ушли. Милиционеры переглянулись.

— Совсем обнаглели! — сказал Шабанов.

— Да нет, они очень почтительны, значит, признают силу Системы, — ответил Петрицкий. — И вообще, я же сказал — время такое. Надо жить по его законам. Кстати, твоя Марина подконтрольна грачевской группировке.

В сознании Виктора будто молния сверкнула. Он вдруг вспомнил, что это Грач угощал их с Мариной и Воскобойниковым коньяком в «Замке».