Не имею ни малейшего представления о том, сколько миль мы покрыли, но горы растаяли вдали — их сменила простиравшаяся на многие мили равнина. Растительность, трава и кусты, стала более скудной, пока мы галопировали (если так можно сказать о вепре) через пустыню.

Когда наступила тьма, вепрь остановился у русла ручья и хрюкнул. Он стал пить грязную воду, потом вырвал из земли кактус сагуаро и сжевал его весь, с колючками.

— Дальше он не побежит, — сказал Гроувер. — Надо слезть с него, пока он ест.

Дважды повторять никому не понадобилось. Мы соскользнули со спины вепря, пока он занимался вырыванием кактусов. Затем мы, как могли, заковыляли прочь, ощущая глубокие ссадины, натертые хребтом твари.

Запив третий кактус грязной водицей, вепрь хрюкнул, рыгнул, потом развернулся и умчался на восток.

— Горы ему больше нравятся, — высказал я догадку.

— Трудно винить его в этом, — сказала Талия. — Посмотри.

Перед нами лежала двухполосная дорога, полузасыпанная песком. Через дорогу виднелась кучка зданий, слишком маленькая, чтобы назвать ее городком: обшитый досками дом, лавчонка, выглядевшая так, словно ее открыли в день рождения Зои, и белая оштукатуренная почта, на фасаде которой значилось «Хила-Кло, АЗ»[14]— видимо, название этого места. Вывеска криво свисала с двери. За ними виднелись холмы… но, приглядевшись, я заметил, что это не обычные холмы. Равнина была слишком плоской. Холмы представляли собой огромные кучи старых машин, разных приспособлений и прочего металлолома. Это была свалка, которая, казалось, существовала всегда.

— Ух ты! — сказал я.

— Что-то подсказывает мне, что пункта проката автомобилей мы здесь не найдем, — произнесла Талия. Потом посмотрела на Гроувера. — Не думаю, что у тебя в рукаве припрятан еще один вепрь.

Гроувер принюхивался к ветру и явно нервничал. Выудив желуди, он бросил их в песок, затем исполнил нечто на своих дудках. Затем разложил желуди в виде какого-то узора, который мне не говорил ровным счетом ничего, но сатир посмотрел на него озабоченно.

— Это мы, — сказал он. — Вот эти пять желудей.

— А какой из них мой? — спросил я.

— Маленький, неправильной формы, — высказала предположение Зоя.

— Да заткнись ты!

— Вот в этих домишках, — сказал Гроувер, указывая налево, — таится опасность.

— Монстр? — спросила Талия.

— Я не чувствую никакого запаха. — Вид у Гроувера был встревоженный. — Но желуди не лгут. Наш следующий противник там…

Он указал на свалку. Теперь, когда солнце почти село, металлические завалы стали похожи на какой-то инопланетный пейзаж.

Мы решили заночевать здесь, а наутро осмотреть свалку. Никому не хотелось лезть в эти завалы в темноте.

Зоя с Бьянкой достали из рюкзаков пять спальных мешков и пенопластовые матрасы. Не знаю, как им это удалось: рюкзаки казались крошечными и положить туда что-нибудь можно было лишь с помощью волшебства. Я заметил, что их луки и колчаны — тоже магические. По правде говоря, я никогда не думал об этом, но в нужный момент они всегда появлялись за плечами охотниц. А потом куда-то бесследно исчезали.

Ночью быстро похолодало, поэтому мы с Гроувером набрали старых досок в разрушенном доме, и Талия с помощью электрического разряда развела костер. Очень скоро мы почувствовали себя уютно, как только может чувствовать себя человек в разрушенном городе-призраке, находящемся неизвестно где.

— Звезды выглянули, — сказала Зоя.

Она была права. На небе сверкали мириады звезд — совсем не то что в городе, где небо от фонарей становится оранжевым.

— Любопытно, — откликнулась Бьянка, — я ведь никогда по-настоящему не видела Млечного Пути.

— Это еще что, — вздохнула Зоя. — В старые времена их было больше. Целые созвездия исчезли из-за светового загрязнения — дела рук людей.

— Ты говоришь так, будто сама не человек, — сказал я.

Зоя вздернула бровь.

— Я — охотница. Мое сердце тревожит то, что творится в диких уголках света. Возможно ли сказать такое о тебе?

— Хватит этой драматической декламации, — вмешалась Талия. — Говори как все.

— Ненавижу этот язык! — огрызнулась Зоя. — Он так часто меняется!

Гроувер вздохнул. Он по-прежнему глядел на звезды, словно размышляя о проблеме светового загрязнения.

— Если бы только здесь был Пан! Уж он-то навел бы порядок.

Зоя печально кивнула.

— Может, все дело в кофе, — продолжал Гроувер. — Я пил кофе, когда налетел ветер. Может, выпей я больше кофе…

Я был совершенно уверен, что кофе не имеет никакого отношения к тому, что произошло в Клаудкрофте, но у меня не хватило духу сказать об этом Гроуверу. Я подумал о резиновой крысе и нарисованных птичках, которые внезапно ожили, когда подул ветер.

— Гроувер, ты и вправду думаешь, что это был Пан? То есть я имею в виду, что тебе очень хочется, чтобы это было так…

— Он помог нам, — не сдавался сатир. — Не знаю, как и почему. Но он присутствовал там. После того как мы закончим этот поиск, я вернусь в Нью-Мехико и выпью много кофе. Это было самое сильное проявление его присутствия за две тысячи лет. Я был так близок.

Я ничего не ответил. Не хотелось разрушать мечты Гроувера.

— А вот мне интересно, — сказала Талия, глядя на Бьянку, — как это тебе удалось уничтожить одного из зомби? Их еще много осталось. Надо придумать, как с ними справляться.

— Не знаю. — Бьянка покачала головой. — Просто пырнула его ножом, и он сгорел.

— Может, есть что-то особое в твоем ноже? — спросил я.

— У меня такой же, — сказала Зоя. — Он из небесной бронзы, это так. Но мой не действовал на зомби.

— Может, надо ударить скелет в определенную точку?

Ощущая прикованное к ней всеобщее внимание, Бьянка почувствовала себя неловко.

— Не обращай внимания, — успокоила ее Зоя. — Мы найдем ответ. А пока нам нужно обдумать план, как действовать дальше. Когда проберемся через эту свалку, надо снова двигаться на запад. Если найдем дорогу, то автостопом доберемся до ближайшего города. Я думаю, что это окажется Лас-Вегас.

Я хотел было возразить, что у нас с Гроувером связаны с этим городом неприятные воспоминания, но Бьянка опередила меня.

— Нет! — воскликнула она. — Только не туда!

В голосе ее прозвучала неподдельная паника, как будто новоиспеченную охотницу столкнули с горы на роликовых коньках.

— Почему? — нахмурилась Зоя.

— Я… — произнесла Бьянка дрожащим голосом, — мне кажется, мы с Нико останавливались там ненадолго. Когда путешествовали. А потом… не могу вспомнить…