– В пределах нормы, товарищ генерал... – Это был первый генерал, которого Бандера видел собственными глазами, и поэтому немного стушевался. – Уже даже хорошо...

Генерал внимательно посмотрел в бледное лицо Бандеры и, видимо, что-то решил для себя:

– Тогда так... Не буду утомлять тебя, герой, долгими официальными речами, а скажу коротко... За то, что ты сделал, сержант Черный... За то, что помог своей группе не потерять очень важного пленного и долгое время прикрывал ее отход... За то, что не бросил раненого товарища и сумел вынести его с поля боя в тяжелейших условиях...А также за все твои прошлые подвиги, которые оговорены в Указе... Тебя же представляли к медали «За отвагу»?

– Полгода назад... Только что-то...

– Так вот, сержант! – перебил его генерал. – Учитывая и это обстоятельство тоже... Указом Президиума Верховного Совета СССР!.. – Генерал взял из рук какого-то «общевойскового» майора красную коробочку, достал из нее что-то и наклонился над Бандерой. – Сержант Черный, Александр Николаевич, награждается орденом Красной Звезды!.. Поздравляю тебя с этой высокой наградой, сынок...

Сашка посмотрел на алую, кроваво-красную эмаль ордена, привинченного генералом к лацкану больничной пижамы, и тихо проговорил:

– Служу Советскому Союзу!..

– Выздоравливай, герой...

– Товарищ генерал...

– Слушаю тебя!

– А Клоп?

– Какой такой клоп? – не понял генерал-полковник.

– Клоп! Младший сержант Ермолаев! Олег!..

– Так это он Клоп? Тот, которого ты вынес? – что-то понял генерал.

– Он! Ему что дали?

– Насколько я знаю, то тоже Красную Звезду, сержант... И заслуженно, полагаю!.. Такими орденами у нас не разбрасываются и просто так не награждают!..

Генерал посмотрел на Бандеру еще несколько минут и проговорил:

– Выздоравливай, солдат... А нам пора...

– Товарищ генерал... – вдруг проговорил Сашкин врач. – Разрешите?

– Что такое, майор?

– Тут есть еще одно обстоятельство... Для Александра Черного есть телефонограмма...

– Так зачитайте! Чего ждать-то?

«Мраморная глыба» посмотрела на Сашку странным взглядом:

– Кхм-м!.. Звонил подполковник запаса Задорожный... – На этой фразе Сашка напрягся всем телом. – Сегодня, 22 июня, в 2 часа 35 минут ночи, у Александра Черного родился сын!.. Вес 4 кило 550 грамм, рост 58 сантиметров!.. Мама чувствует себя хорошо, роды прошли нормально... И еще!.. Предлагают назвать Александром...

Тишина в палате просто звенела! Все! Буквально все замерли от неожиданности на несколько секунд, как статуи...

Первым прорезался генерал:

– Что ж... Это событие посерьезнее ордена будет! В день начала Великой Отечественной родился... Значит, обязательно будет солдатом! Точно тебе говорю, Александр Черный!.. Да и богатырь-то какой родился! Эх!!! Рожает еще земля русская!.. Поздравляю! От всей души поздравляю тебя, сержант!

– Что скажешь, Бандера? – проговорил ошеломленный Лис. – Что-то скажешь?

Сашка посмотрел на офицеров, на Лиса, одетого в гражданский костюм... Потом посмотрел в окно и тихо сказал:

– Ну... Здравствуй, Сан Саныч!.. Здравствуй, сын!..

Один мой друг, он стоил двух,

Он ждать не привык!

Был каждый день последним из дней.

Он пробовал на прочность

Этот мир каждый миг —

Мир оказался прочней!..

Ну что же, спи спокойно, позабытый кумир,

Ты брал свои вершины не раз!

Не стоит прогибаться под изменчивый мир,

Пусть лучше он прогнется под нас!..

* * *

...То лето! Тот август!..

После всего того, что случилось с Бандерой 22 июня, к Сашке словно подключили кабель дополнительного электропитания – он пошел на поправку не просто семимильными, а какими-то несусветными, стомильными шагами! Шутка ли сказать, но поднявшись с помощью Милы впервые с госпитальной койки только 20 июня и пройдя кое-как десять метров, уже 30-го Сашка бегал трусцой по парковым дорожкам госпиталя, а во время «тихого часа» отжимался в своей палате от пола как заведенный!.. Мила все грозилась пожаловаться на него «мраморной глыбе», потому что очень опасалась, не разойдутся ли у него послеоперационные швы, которых на Сашке теперь было просто огромное количество...

Но... Майор и сам обратил на Бандеру свое пристальное врачебное внимание – он как-то раз, совершенно неожиданно, во время «тихого часа» вошел в палату, понаблюдал за тем, как «издевается» над своим телом наш сержант, и очень строго пригласил его на осмотр:

– А теперь, товарищ сержант, вставайте-ка с пола – хватит тут акробатикой заниматься! И ложитесь на кушетку!.. Бегом! Буду тебя освидетельствовать!

– Да у меня все в порядке, товарищ майор! Мне домой побыстрее надо, к семье! А потом еще на службу возвращаться!

– На службу, говоришь?..

На «мраморной глыбе» теперь почему-то были совсем не добрые глаза... Теперь казалось, что в Сашку прицелились сразу два крупнокалиберных ствола, и ему впервые стало по-настоящему жутко! Словно сама смерть теперь смотрела на сержанта Сашку Черного и прикидывала себе что-то в уме: «А не пора ли уже касатику?»...

– На службу, значит, собрался? Ага!.. Ну-ну!.. – проговорил майор зловеще. – Что, не надоело еще голову подставлять?

– А я ее и не подставляю...

– Ну да... Она, дура, сама подставляется!.. А ты знаешь, сержант, что ты, по сути, мертв уже?

– Как это?

– А так это! – рявкнул вдруг добрый доктор. – Ты по-настоящему выжил только после третьей операции, придурок! Вокруг тебя, салага, полковники с генералами, профессора, как зайцы, скакали! Вытащили еле-еле! С того света вынули! Дали возможность жить дальше, сына воспитывать, а он, бля!!! На службу ему, бля, надо!..

– Надо, товарищ майор!

В голосе Бандеры сквозила такая уверенность в своей правоте, что «мраморная глыба» немного «сбавила обороты»:

– А мы вот как сделаем! Я ординатор все же и твой лечащий врач!.. Я тебя, сержант, прямо сейчас и осмотрю! И если найду хотя бы намек на то, что твои швы хотят разойтись после всех этих твоих гимнастик, то на комиссии я тебя лично, сам, «срежу»... И поедешь ты в свой Львов сына воспитывать и молодой жене помогать!.. Вот так! Марш в койку!!!

Саня безропотно улегся, подставил свое исполосованное свежими шрамами тело под умелые руки доктора и спросил: