– Предположим, Грасьен приказал убить Конату. Если бы не авария, убийство списали бы на военных. Но зачем поджигать шину на шее Киджо? Посреди Парижа это слишком рискованно.

– Метод похож на политические разборки между африканцами. И это сработало. В то время никто не знал, что у Киджо в руках записи Грасьена. Фабер подтвердил мне это, сам того не желая. Он просто умирает, как хочет их заполучить.

Марс всматривался в лицо Дюгена. Потом улыбнулся ему и похлопал по руке:

– Фаберу не откажешь в некоторой логике. Он думает, что мы одни, и он прав. И я знаю, о чем ты думаешь.

– Неужели?

– Ты думаешь, что твоя карьера на волоске. Но у нас с судьей Сертисом есть кое-что общее. Он хочет устроить себе прощальный салют. Я тоже. И я собираюсь свалить Грасьена, прежде чем отвесить прощальный поклон. Если какой-то предохранитель должен сгореть, то им буду я. Тебе бояться нечего.

– Я вам доверяю, шеф. Иначе не позволил бы себе армрестлинг с Грасьеном.

– Расскажи.

В конце рассказа Марс снова предложил Саша поднять бокал.

– Ты его слегка раззадорил. Прекрасно.

– Но нам по-прежнему неизвестно, кто убил Видаля и Банголе.

– Это точно.

– Не будь аварии, с Конатой быстро расправились бы. Киджо методично пытали. Но убийство Видаля носит отпечаток страсти. И Банголе тоже. Он навел Киджо на след Грасьена, но чтобы за это убивать молотком…

– Надин Видаль рассказала тебе, что в ночь убийства ее мужа к ней приходил Грасьен. Чтобы забрать важные контракты.

– Вы думаете о записных книжках? Маловероятно, чтобы Видаль тупо хранил их в сейфе.

– Возможно, у него были копии, о которых Грасьен не знал.

– Но он знал код сейфа.

– Так говорит Надин. Грасьен мог заставить ее назвать его.

– Последний раз, когда я ее видел, у нее уже не осталось никаких тайн. Она бы мне рассказала. Он ударил ее, и она в этом призналась. После этого ей нечего было скрывать.

– Допустим. Итак, еще одно усилие, и у нас все получится. Фабер на некоторое время оставит нас в покое. Он понял, что я могу слить прессе информацию о его промахах. Но времени мало. Распутайте это, ты, Карль и Менар, пока наши друзья не успели замести следы.

– Только этим и занимаемся, шеф.

– Золотые деньки Грасьена миновали. Времена меняются. У тебя есть силы, чтобы однажды занять мое место. Со мной не нужно ложной скромности, Саша. Я выбрал тебя. Не забывай это.

– Кстати об этом. Сейчас, наверно, неподходящий момент…

– Что тебя беспокоит?

– Честно говоря, я не понимаю, почему вы выбрали именно меня.

– Потому что ты способен задавать такие вопросы, черт побери! И может, еще потому, что в определенном возрасте уже неохота иметь дело с людьми, которые тебе не нравятся.

Официант поставил перед ними две дымящиеся тарелки. Его коллега застыл с порцией Фабера в руках.

– Нашему другу не хватило смелости. Преподнесите это восхитительное рагу какому-нибудь достойному человеку, – посоветовал Марс.

Официанты синхронно подняли вверх две пары удивленных бровей и быстро удалились на кухню.

– Вы слышали про закон Мерфи, шеф?

Менар уже включился в гиперактивный режим, когда начальник только заканчивал свою речь. Карль переваривала информацию молча.

– Ну, расскажи.

– Не играйте в чехарду с единорогом. И по-моему, это чертовски дельный совет.

– Иными словами, ты и твои сфинктеры не рискнули приблизиться к Грасьену, – резко бросила Карль, удивив всю компанию. – А я-то думала, позвоночник у тебя имеется.

– А мне всегда было любопытно, что внутри у тебя, – парировал Менар, не смутившись. – Оказалось, просто комплекс суперженщины. Извини, но меня это не впечатляет.

– Можешь не кривляться?

– У нас нет шансов прижать Грасьена обычными методами, улавливаешь? Этот тип знал и милость, и опалу Сейчас он снова в чести у власть имущих. Он непотопляем. Чего не скажешь о Кандишаре.

– Поясни-ка, – попросил Дюген.

– Думаю, записями уже воспользовались.

– Кто-то предложил Грасьену припугнуть Кандишара перед президентской кампанией?

– Совершенно верно. Либо он откажется от президентских амбиций, либо обнародуют способы, с помощью которых он финансировал свою избирательную кампанию. С тех пор Кандишар остается лишь акционером смешанных обществ. Как субъекты частного права они не подлежат бюджетному контролю. Удобная схема. Наши местные налоги финансируют не только сбор мусора. За счет них живут и такие, как Кандишар. Жить можно вполне прилично, но в сравнении с Елисейским дворцом это жалкие крохи. Короче, кроме Сертиса, который возомнил себя Жанной д’Арк, Кандишар больше никого не интересует. У Грасьена нет никаких причин раскачивать лодку. Эти записные книжки наверняка таят в себе немало интересного, но с огнем лучше не играть.

– Дразнить верхушку можно, но недолго, и до определенных пределов. Ты об этом?

– Ну да, шеф! Грасьен снова праведник, и ему лучше держать информацию при себе!

– А будем надоедать ему – нарвемся на неприятности.

– Не согласна, – отчеканила Карль. – Быть может, я и наивна, но я не могу допустить, чтобы этот тип занимался своими делами как ни в чем не бывало. Если Конату и Киджо убили по его заказу, он должен за это ответить.

– И что ты предлагаешь? – осведомился Менар. – Переоденемся в ниндзя и закидаем его нашими значками в качестве сюрикэнов, пока он не запросит пощады?

Секретарша Марса заглянула в кабинет. Начальник требует их к себе.

У Марса был мрачный вид. Знаком он пригласил их сесть. Карль предпочла остаться стоять. Марс бросил на нее беглый взгляд, в котором сверкнуло раздражение, потом потер ладонями щеки – жест, давно знакомый майору Дюгену. Начальник принял непростое решение, которому твердо намерен следовать.

– Я только что от Максанса. До меня снизошли сразу двое судей вместо одного. Сертис ждал меня очень довольный. Вердикт вынесен. Мы не трогаем Грасьена.

Саша судорожно вцепился в кресло. Слова комиссара были еще свежи в его памяти. Я собираюсь свалить Грасьена, прежде чем отвесить прощальный поклон. Если какой-то предохранитель должен сгореть, то им буду я. Тебе бояться нечего.Грасьена защищают политики и вершители правосудия.

Марс объявил, что существует слабое звено. Именно его и стоит атаковать. Саша немного расслабился и посмотрел на Карль. Она стояла все в той же оборонительной позе.

– И это звено зовут Антония Грасьен, – догадался Саша.

– Эта дама любит изливать тебе душу. После смерти Видаля Грасьен сам не свой. Если убедить Антонию, что у нас есть улики против ее мужа, она сумеет все просчитать и вовремя покинуть тонущее судно.