* * *

Офицер элиты Адо ’Мортумей стоял на вершине холма, который ковенанты обозначили как «второй», и через мощный монокуляр наблюдал за приближающимся людским конвоем. За исключением пяти машин, весь транспорт чужаков был тяжело нагружен, что не позволяло им набрать большую скорость. К тому же движение каравана серьезно замедляло наличие в нем четырех громоздких человеческих танков.

Вместо того чтобы рискнуть и попытаться прорваться через холмы, командир людей предпочел воспользоваться широким проходом. Вполне понятная, но все же ошибка, за которую чужакам предстояло поплатиться.

Опустив монокуляр, ’Мортумей оглянулся на «Дух». Хотя он и не был большим любителем медлительных и громоздких танков, но ему приходилось признать, что их дизайн идеально подходит для предстоящей работы. А если учесть, что такие же машины расположились и на первом холме, чудище, возвышавшееся за плечом воина элиты, должно было быстро расправиться с приближавшимся конвоем.

Единственное, что могло ему угрожать, так это четыре бронированных монстра, катящихся в самой середине человеческого построения. Эти машины казались достаточно мощными, но ’Мортумею никогда прежде не приходилось наблюдать их в действии. Кроме того, ему не удалось раздобыть и сколько-нибудь отчетливых сведений о них в архивах разведки. Так что воин не знал, чего ожидать.

— Так, так, — раздался голос за его спиной. — Значит, Совет Владык прислал ко мне шпиона. Поведай мне, шпион, за кем тебя отправили следить: за людьми или за мной?

Обернувшись, ’Мортумей увидел полевого командира Нога ’Путумея, подкравшегося к нему сзади с беззвучностью, которой трудно было ожидать от столь огромного создания. Несмотря на то что ’Путумей был известен мужеством и командирскими навыками, он также прославился своим грубым, свирепым нравом и склонностью к паранойе. За полушутливыми интонациями в голосе офицера скрывалась изрядная доля настоящих опасений, и к тому же ’Мортумея в самом деле отправили приглядывать и за людьми, и за полевым командиром.

Адо не стал обращать внимания на наглый тон ’Путумея и только прищелкнул жвалами.

— Кто-то же должен будет пересчитать трупы людишек, написать рапорт о твоей доблестной победе и проторить тебе дорожку к очередному повышению.

Если в непробиваемой ментальной броне полевого командира и имелось уязвимое место, так это невероятная гордыня. ’Мортумей готов был поклясться, что увидел, как в ответ на похвалу массивная грудь Нога слегка выпячивается вперед.

— Обратись слова в солдат, ты повел бы в бой могучую армию. Итак, шпион, готовы ли «Баньши»?

— Готовы и ждут приказаний.

— Замечательно, — подытожил ’Путумей. Закованный в золотистые доспехи полевой командир элиты тоже повернул монокуляр в сторону человеческого конвоя. — Трубите атаку.

— Как прикажете, ваше превосходительство.

’Путумей кивнул.

Маккей услышала приближение «Баньши», и близость боя заставила все страхи забиться в самый дальний уголок ее сознания. Звук моторов вначале казался тихим гулом, а затем превратился в леденящий душу вопль. Офицер включила микрофон.

— Вызывает «Красный-один». Приближается вражеская авиагруппа. Сохранять спокойствие. Знайте, ребята, они выступают только на разогреве, так что будьте начеку. За ними ударят и другие. До связи.

«Баньши» были разбиты на пять волн по десять машин в каждой, и первая группа прошла настолько низко, что ’Мортумей следил за их полетом сверху. Солнце засверкало на начищенных до зеркального блеска крыльях.

Офицера так и подмывало самому прыгнуть в «Баньши» и присоединиться к эскадрилье, чтобы ощутить сладость полета на малой высоте и непрерывного грохота плазменных орудий. Но шпион не мог позволить себе подобного удовольствия, поскольку иначе не сумел бы выполнить доверенное ему важное поручение. Торопясь первыми открыть огонь и не оставить ни единой мишени для последующих волн, пилоты вдавили гашетки орудий, как только это стало возможным.

Когда десантники первого взвода увидели вражеские штурмовики, идущие на бреющем полете, и мчащиеся к колонне сгустки энергии, им хватило ума понять, что нельзя выбирать себе персональную мишень. По крайней мере сейчас. Вместо этого они, в полном соответствии с приказаниями Орос, нацелили пулеметы на точку чуть западнее прохода между холмами и одновременно открыли огонь. Устройство «Баньши» не предполагало наличия тормозов, и едва пилоты попытались развернуть свои машины на колонну, как угодили в настоящую мясорубку.

’Мортумей мгновенно понял, в чем была допущена оплошность. Понял это и ’Путумей, тут же распорядившийся, чтобы машины остальных волн разделились и атаковали врага независимо друг от друга.

Для восьми пилотов приказ слишком запоздал, и их «Баньши» развалились на тысячи обломков, горячим снегом посыпавшихся на землю.

Двум летчикам все же удалось прорваться через огненный шторм. Один из них поразил «Бородавочник» очередью из плазменного орудия, убив стрелка и выведя из строя пулемет. Но сама машина продолжила катиться вперед, сохранив свой груз.

Избежав гибели под градом пуль при первом заходе, уцелевшие «Баньши» развернулись и пошли на второй.

Штурмовики второй волны разделялись сразу же, как вылетали из прохода, больше не пытаясь действовать согласованно после того, как полевой командир ’Путумей пролаял в рацию свой приказ. Ударили в унисон мортирные танки, выстроившиеся на первом и втором холмах. Синевато-белые сгустки огня взмывали в небо, оставляя за собой энергетический след, на мгновение зависали, достигнув зенита, и начинали падать.

Плазменные снаряды снижались неторопливо, даже как будто лениво. Они изящно опускались на землю, и раздавался оглушительный грохот, от которого содрогалась земля. Ни один из них не поразил цели, но это была только пристрелка, так что никто и не удивился.

* * *

— Это еще что за чертовщина? — услышала Маккей прозвучавший на командной частоте выкрик десантника. Через секунду раздался голос Листера, осаживающего рядового.

Впрочем, Маккей и сама испытывала схожие чувства. По правде говоря, хотя лейтенант и знала о существовании подобных машин, никогда прежде не видела «Духов» в действии и не была уверена, что столкнулась именно с ними. Однако сейчас все это не имело значения, поскольку неведомые орудия, очевидно, обладали чудовищной мощью и могли привести к катастрофе, стоило конвою приблизиться к проходу. Мелисса включила рацию:

— «Красный-один» вызывает «Зеленый-один». «Энергетические бомбы» взлетают с холмов. Приказываю причесать ублюдков. Прием.

— Говорит «Зеленый-один», — откликнулся Листер. — Вас понял. Прием.

Раздался треск статики. Сержант переключился на частоту своего взвода, но Маккей по-прежнему слышала каждое его слово на командной частоте.

— «Зеленый-один» вызывает «Фокстрот-один» и «Фокстрот-два». Приказываю открыть огонь по холму слева. Прием. «Зеленый-один» вызывает «Фокстрот-три» и «Фокстрот-четыре». Ваша цель — холм справа. Прием.