Когда Дэннис обнаружил у Тинки шприц для подкожных инъекций, она объяснила это тем, что у нее аллергия на какие-то из красителей нейлоновых платьев, в которых ей приходится сниматься, и поэтому доктор прописал ей уколы антигистаминного препарата. Однако она так и не смогла растолковать мужу, куда исчезают крупные суммы денег с их общего счета в банке и что за белый порошок хранится в трех целлофановых мешочках, которые он обнаружил в дальнем углу ящика ее туалетного столика. Наконец Тинка призналась, что она наркоманка и принимает наркотики вот уже семь лет. При этом она заявила мужу, что не видит в этом ничего дурного – ведь она зарабатывает вполне достаточно для того, чтобы удовлетворять свое пристрастие. Он ведь, черт подери, знает, что львиную долю денег приносит в семейный бюджет именно она, так какого хрена он вообще предъявляет к ней какие-то претензии?

Дэннис закатил ей затрещину и объявил, что следующим утром они первым делом пойдут к врачу.

На следующее утро Тинки и след простыл.

Вернулась она только через три недели, вся в грязи, со спутанными, всклокоченными волосами. Мужу она сказала, что тусовалась с тремя цветными музыкантами, работавшими в одном из клубов в центре города. Все трое были наркоманами. Чем именно они занимались – она не помнит. За время ее отсутствия Дэннис проконсультировался с врачом. Мистер Сакс сказал Тинке, что от наркозависимости можно избавиться, и лечение практически на сто процентов будет эффективно, главное, чтобы пациент… «Не смеши меня, – перебила его Тинка, – я плотно сижу на игле. Более того, мне это нравится! Ну, что ты на это скажешь? Хватит меня изводить, толку с тебя как с козла молока!»

Через полгода он попросил ее о разводе.

Все эти полгода он изо всех сил пытался докричаться до женщины, с которой связал свою жизнь, оказавшейся совершенно чужим человеком. И все же эта тварь, все существование которой вращалось вокруг героина, была матерью его дочери. Финансовые расходы выливались в астрономические суммы. Работа в модельном бизнесе имела огромное значение для миссис Сакс. Без нее Тинка не смогла бы позволить себе приобретать героин в нужных ей количествах, а употребляла она очень много. Итак, ей приходилось оставаться в образе – дорого одеваться, жить в просторной квартире в престижном районе, разъезжать по городу в арендованных лимузинах, кушать в лучших ресторанах, посещать все важные мероприятия, при этом ежечасно мечтая об очередной дозе героина. Она работала не покладая рук, не щадя себя. Часть денег шла на покрытие расходов, типичных для шикарной жизни топ-модели, остаток средств она тратила на приобретение героина – как для себя, так и для друзей.

Друзья у нее были всегда.

Время от времени Тинка пропадала на несколько недель, откликаясь на зов тоскливой заунывной песни, что слышала лишь она одна. Ее влекло общество других наркоманов, она нуждалась в одобрении других, таких же, как она. Притоны притягивали словно магнит – там никто не считал следы от уколов клеймом позора, а наркозависимость – проклятием. Там можно было сохранить анонимность.

Дэннис ушел бы от нее и раньше – вся загвоздка была в дочке. С одной стороны, он не решался доверить Энни жене, а с другой – не мог взять с собой. Он ведь постоянно участвует в экспедициях, колесит по всему миру. Дэннис прекрасно понимал, что если он при разводе через суд заявит о наркомании супруги, то ребенка без лишних вопросов оставят ему. С другой стороны, огласка поставит на карьере Тинки жирный крест, разразится грандиозный скандал, и кто знает, как это впоследствии сможет отразиться на душевном здоровье Энни. Мистер Сакс пообещал, что никому не скажет о наркозависимости жены, если Тинка позволит ему нанять ребенку гувернантку, ответственную, внимательную, которая и будет присматривать за дочкой. Тинка с радостью согласилась. Да, она иногда уходила в загулы, но в целом считала себя любящей, даже образцовой матерью. Если Дэннис готов сохранить все в тайне и единственным его условием является гувернантка, нанятая по его выбору, то она, Тинка, не имеет ничего против этого. Так и было сделано.

Несмотря на любовь к жене и заботу о будущем дочери, Дэннис оставил супругу наедине с ее пагубной привычкой, обрекая тем самым ребенка на жизнь бок о бок с наркоманкой, хотя такое соседство – штука совершенно непредсказуемая. Что же касается Тинки, то для нее отъезд мужа стал большим облегчением. Теперь супруг казался ей святошей, надоедливой занудой, и она не могла взять в толк, как вообще вышла за него замуж. Быть может, в те дни влюбленности она тешила себя романтической мечтой о том, что в один из дней она переступит через себя, порвет с наркотиками и начнет новую жизнь?

«Но ведь именно это вы сейчас и делаете», – сказал ей я.

«Да», – ответила она, и ее глаза сияли.

12 февраля

Тинка больше не нуждается в морфии. Мы сократили объем кодеина: сейчас у нас всего четыре приема в день с чередованием: 1 гран – ½ грана.

13 февраля

Сегодня по междугороднему мне позвонил Дэннис Сакс. Он просто хотел узнать, как у его жены идут дела, и спросил, не стану ли я возражать, если он раз в неделю будет справляться у меня о ее здоровье. Звонить он обещал либо по пятницам, либо по субботам, т. к. все остальное время он с экспедицией в пустыне. Я обрадовал его, сказав, что у его жены прекрасный прогресс, прогноз отличный, и выразил надежду, что последние симптомы абстинентного синдрома исчезнут к двадцатому числу этого месяца.

14 февраля

Сократили кодеин до ½ грана два раза в день. Чередуем с тиамином – дважды в день.

15 февраля

Прошлой ночью, когда медсестра задремала, Тинка скрылась из квартиры. Она до сих пор не вернулась, и я не знаю, где она.

20 февраля

Пока мне так и не удалось найти Тинку.

1 марта

Несколько раз звонил Тинке домой. Трубку взяла гувернантка – она, как и прежде, опекает Энни. От Тинки вестей нет.

8 марта

Отчаявшись, я позвонил в агентство Катлера и спросил там, не знают ли они, где сейчас Тинка. Меня попросили представиться, я назвался врачом, лечащим Тинку от кожной аллергии (ее собственная ложь!). Мне сказали, что она уехала на Виргинские острова – там у нее фотосессия. Вернется она не раньше двадцатого марта. Сказав «спасибо», я повесил трубку.

22 марта

Сегодня Тинка пришла ко мне на прием.

Она сказала, что заказ на фотосессию пришел неожиданно, и она согласилась, при этом забыв поставить в известность меня.

Я обвинил ее во лжи.

«Ладно, скажу правду», – ответила она. Тинка решила воспользоваться удачно подвернувшейся возможностью сбежать от меня и прервать лечение. Причину своего поступка она объяснить не смогла. По ее словам, ее охватила паника. Через несколько дней, максимум через неделю, мы прекратим медикаментозное лечение, ей перестанут вводить даже тиамин – витамин В1. Как она сможет прожить целый день и при этом не вколоть себе хотя бы чего-нибудь?