Компания — и порой экипаж корабля — нередко срезала острые углы, но никогда в том, что касалось мер по спасению людей. В последние годы «Вискайя» стала активно закупать закрытые спасательные катера, которыми сначала пользовались только военные. Попасть в него можно было через люк, закрывавшийся изнутри. Таким образом, если на море бушевал ураган, катер превращался в защищенный от воды модуль.

Но из десяти шлюпок на борту «Антуанетты» только четыре были закрытыми. Фрэнк Эспер из «Вискайи» подсчитал стоимость замены всех десяти и принес расчеты братьям Рио. Тори присутствовала при их разговоре. Она помнила, как они посмеялись над идеей шефа. Спасательные катера имели жизненно важное значение, но в реальности их гораздо чаще использовали, чтобы перевозить людей или грузы на корабль или, при необходимости, на берег.

Утро было в самом разгаре, когда они отплыли от «Антуанетты». Тори находилась в первом катере, вместе с капитаном и тремя крепкими матросами. Двоих она почти не знала, а третий — Кевонн Ройс — работал на «Вискайю» три года. Он нравился Тори. Ройс честно трудился и выполнял приказы во время своей вахты, а в свободное время умел создать вокруг себя приятную атмосферу. Дома у него осталась крошечная дочка по имени Вайолет, и появление ее на свет полностью изменило его жизнь. Кевонн вырос в Майами. Он был завсегдатаем клубов, дружил с рэперами и танцовщицами, которые, начав с нуля, как они сами говорили, стали «отвратительно богатыми». Пару лет он работал диск-жокеем, участвовал в бесконечных вечеринках, пока одна из его подружек не забеременела. Рождение Вайолет стало для Кевонна спасением, а ее мать сделало его невестой. Единственное, чего он хотел, — заботиться о своей семье.

Кевонн не растерял своего обаяния, которое расчищало ему путь в Майами. Но сегодня он не казался милым и симпатичным. Настроение у всех было мрачное, и ничто не могло изменить его.

Ветер совсем не желал дуть, и по волнам прогуливался только легкий намек на бриз. Деревья на берегу тоже замерли в неподвижности, не шевелились даже листья и ветки. На рассвете солнце казалось даром небес, а теперь нещадно палило, обещая дневной зной. Неделю назад им повезло с погодой, но сейчас на часах было девять утра, и было ясно, что ничего хорошего их не ждет.

Тори оглянулась на второй катер, заметила, что Хэнк Боггз разглядывает ее, отвернулась и снова стала смотреть вперед.

— В чем дело? — спросил Гейб Рио.

Она помедлила с ответом, не зная, сколько можно сказать капитану, прежде чем он посчитает, что она переступила границу дозволенного. Ему потребовалось много времени, чтобы справиться с подозрением, будто хозяева «Вискайи» отправили ее в рейс, потому что не доверяют ему. Тори не хотела давать Гейбу повод подумать, что она сомневается в правильности его решений.

Тем не менее она понимала, что должна ответить, иначе капитан придаст ее молчанию неверный смысл.

— Мне не нравится, что вы взяли его с собой, — призналась она.

— Боггза?

Тори кивнула.

— У меня от него мурашки бегают.

Гейб оглянулся. Во втором катере сидели старший механик и еще два сильных матроса, в чьи обязанности входило помогать капитану. В данном случае, перетаскивать ящики с оружием, если он сможет найти их.

— Он полезный человек, — сказал капитан.

— Он опасный человек, — возразила Тори и посмотрела на Гейба. — Извините, я не хотела выказать неуважение. Вы капитан. Но вы спросили, а мне действительно не по себе, когда он рядом.

— Если у нас возникнут проблемы, ты будешь рада, что он с нами.

Тори открыла было рот, она хотела спросить, не успев как следует подумать: «Вы считаете, могут быть проблемы?» Но так и не произнесла свой вопрос вслух, только посмотрела на разбитые, брошенные корабли, занимающие почти все пространство перед ними, полузатопленные, закрывающие вид на остров.

«Дурацкий вопрос».

Утробный рокот мотора отражался от корпусов кораблей. Брызги, которые летели из-под носа катера, разрезающего воду, оседали на руках и лице Тори, попадали на солнечные очки. Она слизнула с губ соль, сняла очки и вытерла о рубашку, но, как только она снова надела их, они тут же покрылись мелкими капельками влаги, и она оставила попытки очистить их.

На пассажиров катера опустилась жуткая тишина — слышался лишь шум мотора и плеск воды, но никому не хотелось разговаривать. Да никто и не знал, что сказать. Два матроса рядом с Кевонном походили на картинку с подписью: «Противоположности». Один — небритый, потрепанный серфингист из Калифорнии, которого звали Боун, другой — безупречный профессионал, вьетнамец по имени Панг.

Боун и Кевонн выращивали невероятно крепкую марихуану и щедро делились ею со всеми желающими. Про Панга Тори знала, что раньше он был музыкантом — или оставался до сих пор. Она редко видела его без плеера и белых наушников. Даже сейчас, когда катер мчался, разрезая носом воду, Панг слушал музыку. Солнце отражалось от его зеркальных очков, и, если бы не странная улыбка, которая появилась у него на лице, когда они сбросили скорость, пробираясь по узкому проходу между затонувшими кораблями, его можно было бы принять не за матроса, а за агента секретной службы на отдыхе. Тори не имела ни малейшего представления, чему он улыбался. Может быть, вьетнамец относился к происходящему как к захватывающему приключению. Если так, то, похоже, он единственный не чувствовал давления тяжелого воздуха и у него не возникло ощущения, что все вокруг какое-то неправильное.

Тори сомневалась, что она когда-либо видела Боуна без улыбки на лице и несколько бессмысленного выражения глаз. Его легкие манеры и обаяние создавали впечатление, будто он не блещет умом. Но то, как он сидел, держась за борт катера, и внимательно смотрел на окружающие их мертвые корабли, подсказало Тори, что он совсем не так глуп, как кажется. Человек может быть дружелюбным и открытым, но это вовсе не означает, что он идиот. Боун понимал достаточно, чтобы опасаться неизведанного.

Да, если они вернутся в Майами без оружия, ничего хорошего их там не ждет. Но, собираясь высадиться на берег, они рискуют попасть в руки ФБР прежде, чем им удастся убраться отсюда. Похоже, Гейб считал, что они смогут провернуть дело — найти груз, продержать Джоша взаперти, пока они не подойдут к водам США, оттуда связаться с «Вискайей» и перегрузить оружие на другое судно до того, как они войдут в порт. Федералы кого-нибудь арестуют, возможно, будут предъявлены обвинения и даже состоятся судебные слушания, но, в конце концов, у них не окажется никаких улик, если не считать того, что Джоша избили и посадили под замок. Но тут ложь скроет правду.

Тори даже придумала несколько вариантов — например, он напал на Мигеля, заявил, что они террористы, и ради собственной и его безопасности пришлось запереть Джоша в кают-компании. Поскольку он не мог доказать, что действительно является агентом ФБР, и вел себя агрессивно, они решили не рисковать и не поверили ему на слово.

Чушь, конечно, ни один судья не окажется настолько глуп, чтобы принять такое объяснение, но закон требует улик, а у «Вискайи» отличные адвокаты.