— Если ты выбрала его… — Дик кивнул на Дэрила, который пил из поднесенного горничной высокого стакана, и ледяные капли скатывались по его бронзовой коже, рождая зрелище, заводящее покруче порно. — То не очень.

Я пожала плечами, предпочитая не спорить. Хочет так думать — пожалуйста. Может быть, пока он будет бесконечно и бесплодно подбирать ключ ко мне, мимо его радаров проскочит какая-нибудь другая, более уязвимая жертва.

Режиссер тем временем отправил Бриттни в душ и что-то втолковывал Энди, рядом с которым стояли две совершенно одинаковые грудастые девицы в сетчатых прозрачных комбинезонах. Они сняли свои ничего не скрывающие фартучки и, повинуясь указаниям, встали на четвереньки на софе.

Подъехали поближе обе камеры, режиссер махнул рукой, и Энди могучим движением разорвал сеточку на заднице одной из них, тут же к ней пристраиваясь.

Видимо, в следующем ролике сюжетом решили даже минимально не заморачиваться.

Режиссер, однако, остановил действо в самом разгаре, покачал головой и жестом позвал третью горничную, ту, что стояла рядом с Дэрилом. Тоже выставил ее задом на кушетку — три одинаковые девицы его удовлетворили больше, и он дал отмашку Энди продолжать. Тот перешел ко второй, снова разрывая сеточку, а я повернулась к Дику, готовая к следующему раунду войны.

Тот уже давно не смотрел на действо, разворачивающееся внизу.

Сколько таких съемок он видел?

Лишь со стороны, если верить его словам про количество женщин.

Но и самое хардкорное порно приедается рано или поздно.

Он наблюдал за моей реакцией на происходящее. Психологический садизм — новая порнуха для пресыщенных.

— Я ожидал, что ты меня удивишь, — вдруг сказал он. — И ты оправдала мои ожидания, Лили. Удивила. Спасибо за интересную беседу.

Дик развернулся и начал спускаться по лестнице, по пути крикнув:

— Дриллер! Свободен на сегодня!

Дэрил поднял на меня глаза, но я лишь развела руками.

Ничего не знаю, я тут не при чем. Сама обалдела.

И не поняла — я победила или наоборот? Как я могла в таких условиях вывернуться из дьявольской ловушки? Не удивить Дика и остаться безропотной овечкой, черт знает к чему в итоге им склоненной — или оправдать ожидания, выстояв против атаки?

Он бы выиграл в любом случае.

Win-Win ситуация для Дика Монро.

Что насчет Лили Уайт?

Не знаю.

Дэрил не стал дожидаться, пока злобный визирь передумает и отзовет свое помилование, мгновенно оделся, и мы поехали домой. В машине молчали — я не знала, что ему рассказывать, а что нет, а он…

А он сразу по приезду ушел в душ, потому что не рискнул тратить на это время у Дика дома. Мне осталось лишь отправиться в сад. Не ложиться же в постель, дожидаясь, пока муж придет туда после всего, что я видела сегодня.

Тем более, что спать не хотелось. Мне надо было еще подумать.

Я прошла к диванчику неподалеку от бассейна и забралась на него с ногами, задумчиво глядя на сияющую рябь, пробегающую по поверхности воды от легкого ветерка.

Дэрил присоединился ко мне минут через пятнадцть, выйдя во двор с бутылкой и бокалами в одной руке и пледом в другой. Он укутал мои плечи — к вечеру было уже прохладно, и я пожалела, что не накинула кофту потеплее — и разлил вино.

Я подождала, пока он возьмет оба бокала и придвинулась под бок, впуская его в уютное тепло пледа.

— Устал? — спросила тихо.

— Очень.

Главное, не вспоминать — от чего.

Он положил мою ладонь себе на щеку и потерся об нее с закрытыми глазами.

Мы сидели молча, прижавшись друг к другу, и я только иногда бросала взгляд на освещенный голубыми отблесками бассейна профиль Дэрила.

Такой красивый — спустя месяцы после нашей первой безумной встречи у меня все еще замирает сердце при взгляде на него.

Такой близкий — замирает и щемит от этой близости.

— О чем ты мечтал в детстве? — вдруг спросила я.

Захотелось узнать. Мы о многом разговаривали с Дэрилом еще тогда, до встречи в Москве, письменно и голосом, но почему-то мало касались детства, словно считая эту тему слишком личной.

А сейчас… вот прямо сейчас — было в самый раз.

— О «Toyota Supra», — усмехнулся Дэрил, отпивая из бокала. — У меня была игрушечная модель, а я дико хотел настоящую, мне даже сны снились, как я ее вожу.

— Купил?

— Ага. И разбил в первый же год. Оказывается, спортивные машины не делают тебя опытным гонщиком.

Я покачала головой. Глупый мальчишка.

Терпкое вино на языке отзывалось ежевикой и кедром, аромат ночных цветов становился все сильнее, и безумие в доме Дика Монро постепенно отступало, растворялось в тумане.

Что-то внутри притягивало нас друг к другу сильнее, чем отталкивали внешние обстоятельства.

— А я хотела «барби» с гнущимися руками и ногами. Но купили мне только пластиковую подделку…

— Почему? — удивился Дэрил. — Тебя так наказали?

— Ты мало что знаешь о России, да?

Я засмеялась, толкнув его плечом.

Он долил еще вина в наши бокалы, чокнулся своим о мой и отпил глоток, раскатав его на языке.

— А из нематериального? — снова спросила я. — Чего ты очень-очень хотел?

Дэрид шумно вздохнул, закидывая руку на спинку диванчика и поплотнее укрывая нас пледом.

— Хотел стать хорошим мужем… — чуть смущенно и хрипло хохотнул он.

— Серьезно?..

— Ты же помнишь, я тусовался среди маминых подруг из бурлеска. Они часто жаловались на своих бойфрендов, плакали, когда те их обижали, замазывали синяки от побоев и позволяли клиентам лапать их за лишнюю пятерку, потому что муж опять потратил все деньги на игровые автоматы и выпивку. Их мужчины вели себя как мудаки, и я не понимал, почему. Им что — никто не сказал, что так нельзя? Когда вырасту, я точно буду другим, ведь я-то теперь знаю, что так делать неправильно. И моя жена будет самой счастливой.

— Забавно… Никогда не встречала мужчину, который в детстве мечтал о жене. Наши мальчишки, наоборот, всегда кричали: «Фу! Никогда не женюсь!» У некоторых сбылось.

Дэрил ткнулся лбом мне в висок, щекоча кожу тихим хриплым смехом. Коснулся губами, отвел волосы от лица, глядя блестящими в темноте глазами.

Спросил:

— А ты хотела замуж?

— Нет.

Вот теперь удивился он. Еще бы — все эти принцессы в бальных платьях, «барби» в свадебных нарядах, американские традиции с их «что-то старое, что-то новое, что-то чужое, что-то синее», тем более крепкие, что их история пока слишком коротка.