Логично, если он в студии у микрофона. Телефон наверняка выложил, чтобы не вклинивался лишними звуками.

Когда он не перезвонил еще через полчаса, я нашла другое объяснение — он его выключил совсем, потому что сотовая связь вызывает помехи и мешает работе тонкого оборудования.

Так трудно написать хоть одно сообщение, если планировал работать всю ночь, а?

Помимо моей воли в голову лезли совершенно лишние картинки.

Что они с Изабель решили отметить окончание проекта и пошли в ресторан.

Они сидят там в сумерках, в свете свечей, отражающихся в хрустале бокалов, и губы у француженки густо-алые, кровавые.

Она улыбается и отпивает вино, глядя Дэрилу в глаза.

Ее узкая ступня в черном чулке, делающем ногу визуально еще стройнее, выныривает из классической туфельки на шпильке и касается его колена, а потом скользит по внутренней стороне бедра дальше… Дальше…

Черт возьми, но у них уже был секс! Они уже облапали друг друга во всех местах!

Он знает, какая она на вкус, какое у нее лицо во время оргазма и какая часть клитора наиболее чувствительная.

Она знает, как напрягаются его мышцы перед тем, как он кончает. Что во время минета он любит аккуратные нежные касания пальцами, а губами — наоборот, грубее, жестче. Можно даже поцарапать краем зубов — тогда он стонет.

Я запрокинула голову и зло выдохнула в черное небо свою ядовитую ревность. Зеленоглазая змея давно не таилась возле сердца, она незаметно и тихо захватила гораздо больше пространства, чем я ей позволяла, и с удовольствием танцевала на хвосте, завязываясь узлами в животе.

Она скажет — хочу подарить тебе подарок на прощание, заедем ко мне. И этим подарком будут все те обещанные штучки, что так неудобно вставлять в фильм, ведь их не покажешь на экране. Не покажешь, как мужчина сходит с ума, выпрыгивает из кожи, ощущая это все внутри…

Он не будет снимать кольцо. Это не измена, если с партнершей по фильму, правда? Ведь бывает так, что актеры спят до съемок и спят после.

Просто так. Это ничего не значит.

Наиграется и отпустит…

Я так сильно сжала телефон в руке, что его вибрация показалась мне отраженным биением моего бешеного пульса.

Пусть это будет Дэрил, звонящий из больницы, куда попал после ужасной аварии, в которой разбился этот чертов алый кабриолет! Это бы все объяснило. Это бы я простила.

Но это был не он…

Зачем я ответила на звонок?

Совершенно бессмысленное действие.

Но я больше не могла переживать это все одна.

— Привет, Валер. Что-то хотел?

— Нет, — ответил бывший муж. — В кармане случайно нажалось.

Ну и хорошо. Только его истерик мне не хватало. Мне бы со своей справиться.

Надо было нажать отбой и снова вернуться к своим токсичным фантазиям, но я почему-то тянула. Ждала, пока отключится он, отсчитывала секунды.

На три-четыре-пять секунд ближе к тому моменту, когда Дэрил все же вернется, и я все узнаю, так или иначе.

Я же узнаю?

Ни разу после его съемок, как я ни прижималась к нему, как ни обнюхивала, я не ощущала на нем запаха чужого тела, запаха секса.

Кроме того вечера, когда мы возвращались от Дика, но дома он сходил в душ и снова пах моим Дэрилом — мятой и кофе. Он всегда так пах, даже если не пил кофе и не жевал жвачку. Запах близкого человека, но одновременно чуть-чуть отстраненного, ровно настолько, чтобы это возбуждало.

Как я узнаю, было у него сегодня что-то с Изабель или нет?

— Как твои дела? — вдруг нарушил молчание Валера.

— Хорошо… — машинально ответила я. Не бросать же трубку прямо сейчас.

— Тепло у вас там?

— Да, отличная погода.

— В океане купаешься?

— Нет, он холодный, но на пляж мы ездим… Думаю вот поучиться серфингу, — вдруг поделилась я, хотя эта идея мелькнула в прошлую прогулку самым краешком и тут же растаяла.

Но захотелось почему-то соврать, сделать вид, что я кардинально изменилась. Прошлая Лиля ни за что не вырядилась бы в обтягивающий гидрокостюм и не полезла в прибой.

— Я рад за тебя, Лиль, правда, — тяжело вздохнул бывший муж. — Ты права, что посылаешь меня нахрен. Сам виноват, думал только о себе. А ты действительно достойна самой лучшей жизни. Закономерно, что пришел тот, кто смог ее тебе дать.

Я снова подняла голову к небу — на этот раз, чтобы не дать выкатиться навернувшимся слезам. Самая лучшая жизнь, да. Океан, красивый дом, сногсшибальный муж… который сейчас, возможно, трахает другую женщину.

Но зато какую роскошную! Не Валеркина облезлая Марина, даже и сравнивать нельзя!

— Да… — тихо сказала я. — Закономерно.

Но голос все-таки дрожал. Я судорожно вдохнула, удерживая близкие слезы.

Может, у меня ПМС? Накрутила себя на ровном месте. Перестала верить в Дэрила. Что бы я сказала, если бы он не верил в меня? Если бы после моего общения с Диком в его кабинете устроил мне сцену ревности? Мало ли чем мы там могли заниматься с порномагнатом в благодарность за его помощь?

Тем более, что разговор как раз об этом и шел.

Но я ничего не рассказала Дэрилу — а рассказывает ли он мне о таких же сомнительных ситуациях с той же Изабель? Или бережет?

— Лиль…

Валера, ободренный тем, что я не спешила посылать его нафиг и прощаться, решил, что это его шанс.

— Что? — прошептала я, стараясь не всхлипнуть. Слезы лились беззвучно — с детьми учишься плакать тихо, чтобы не разбудить, не побеспокоить. И скандалить шепотом.

— Я долго думал, Лиль. Я вот чего не понимаю. Нельзя же так, чтобы совсем никак невозможно было исправить ошибку, ты согласна? Так не бывает. Всегда есть выход.

— Не знаю, Валер… Наверное, бывают необратимые вещи…

Я обошла вокруг бассейна, ступая только по темным плиткам, как в детстве. А теперь — только по светлым. Не надо было с ним болтать, лишнее. Но я так соскучилась по русской речи…

— Но у нас-то не так! Лилечка, солнышко… Ничего непоправимого же не случилось! Все можно отыграть назад. Нас отыграть. Ты сядешь на самолет, прилетишь домой, а я… Я буду тебя на руках носить, Лилька, каждый день цветы дарить, кофе в постель. Ну скажи. Ведь не случилось ничего непоправимого, никто не умер!

— Вы, мальчики, все думаете, что жизнь — как игра в войнушку… — я дошла до диванчика у бассейна и села, вцепившись пальцами в край. — Тебя типа расстреляли, а ты только коленку разбил, пока падал. Придет мама, подует на болячку, зашьет штаны. А если пистолет сломался, то поругает и на Новый год купит другой.