Диггер молчал, и Келли понадеялась, что не переступила черту.

– Они? – спросил он наконец.

– Я не знаю, с кем говорила Зоуи Уокер. – Келли сделала глоток кофе, чтобы не встречаться с ним взглядом.

Диггер на мгновение задумался.

– Сколько времени ты хочешь?

Келли старалась не показать своего волнения.

– Столько, сколько потребуется.

– Это может занять месяцы, Келли. Даже годы. Будь реалисткой.

– Тогда три месяца. Я могла бы принести пользу, босс. Я не буду мертвым грузом. Стану посредником с БТП, справлюсь со всеми работами в подземке…

– Из БТП тебя отпустят на такой срок?

Келли представила, как отреагирует на такую просьбу сержант Пауэлл.

– Не знаю, я не спрашивала. Надеялась, что при правильном подходе, на высшем уровне… – Встретившись взглядом с Диггером, она замолчала.

– То есть ты ждешь, что я не только санкционирую перераспределение, но и сглажу ситуацию с твоим собственным суперинтендантом? Господи, Келли, а ты не останавливаешься на полпути, верно?

– Я действительно хочу этого, босс.

Старший инспектор так пристально смотрел на нее, что ей пришлось опустить глаза.

– Ты сможешь справиться?

– Уверена, что смогу.

– У меня на Балфур-стрит хорошая команда. Сплоченная, матерая. Мои детективы способны работать самостоятельно, способны выдержать давление напряженного расследования.

– Я хороший полицейский, босс.

– Они все могут справиться с эмоционально тяжелыми ситуациями.

На этот раз трудно было игнорировать то, на что он делал упор.

– Это больше не повторится. Даю вам слово.

Диггер допил кофе.

– Послушай, ничего не могу обещать, но сейчас сделаю несколько звонков, и если в БТП тебя отпустят, возьму к себе на три месяца.

– Спасибо. Я не подведу вас, босс, я…

– При двух условиях.

– Все что угодно.

– Во-первых, ты будешь работать не одна.

Келли открыла было рот, чтобы возразить. Ей не нужна нянька. Но Диггер снова вмешался:

– Это не обсуждается, Келли. Да, ты опытный офицер и хороший детектив, но если присоединишься к моей команде, будешь на испытательном сроке. Поняла?

Она кивнула.

– А второе условие?

– Как только почувствуешь, что теряешь контроль, в ту же самую секунду уходишь. Однажды я спас твою шею, Келли. Больше этого делать не стану.

– Что ты думаешь об Айзеке?

Сегодня вторник, и наступило время обеда. Я встречаюсь с Мелиссой за сэндвичами на полпути между Кэннон-стрит и ее новым кафе в Кларкенуэлле, в котором идет ремонт перед торжественным открытием. На подруге черные вельветовые брюки и черная облегающая рубашка, но даже с легким налетом пыли на плечах Мелисса умудряется выглядеть стильно. Ее волосы сколоты большой черепаховой заколкой.

– Он мне понравился. А ты, полагаю, не в восторге?

Я морщусь и отвечаю, ковыряя свой бутерброд с беконом:

– Есть в нем что-то такое, что заставляет меня нервничать.

– С кем бы ни встречалась Кэти, ты сказала бы то же самое. – Мелисса раскрывает багет и разглядывает начинку. – Не знаю, как они могут брать за это три с половиной фунта. Тут же не больше дюжины креветок.

– Я бы не стала говорить то же самое.

Не стала бы? Ну, наверное. Пытаюсь вспомнить последнего бойфренда, которого Кэти приводила домой, но в голове мелькает лишь кучка неуклюжих подростков с липкими ладонями и никого серьезного.

– Дело не только в нем, а во всей ситуации. В идее, что Кэти – и остальные актеры – будет работать даром неделями напролет в смутной надежде на какую-то долю от прибыли после продажи билетов. На мой взгляд, это чистой воды эксплуатация.

– Или блестящая бизнес-стратегия.

– Ты на чьей стороне?

– Ни на чьей. Просто говорю, что, с его точки зрения – с точки зрения Айзека, – это хорошая стратегия. Ограниченные затраты, минимальный риск… Если бы я обратилась к управляющему банком с такой стратегией, он был бы в восторге.

Она улыбается, но ее улыбка чем-то напоминает гримасу, и, кажется, я знаю почему.

– Я так понимаю, управляющий банка был не в восторге от твоих планов расширения?

– Понятия не имею.

– Что ты имеешь в виду? Ты не брала бизнес-кредит?

Она качает головой и откусывает еще кусочек багета. А когда начинает говорить, мне кажется, что я вытягиваю из нее каждое слово:

– Я перезаложила дом.

– Держу пари, Нилу это не понравилось.

Ее муж настолько не любит долги, что даже в пабе не открывает счет, а оплачивает напитки сразу.

Мелисса не реагирует на мои слова.

– Ты ведь сказала ему?

Наступает пауза, и ее лицо меняется. Уверенный, задорный взгляд исчезает, и на мгновение Мелисса становится встревоженной и беззащитной. Меня как будто допустили в святая святых. Даже лестно. За все годы нашего знакомства мы редко менялись ролями. Обычно она меня поддерживала, а не наоборот. Интересно, как ей удалось без ведома Нила взять кредит под залог дома? У них ведь, наверное, общая ипотека. Но тут я решаю, что чем меньше знаешь, тем лучше. Нет никого сообразительней Мелиссы, и если уж она занимает деньги для нового бизнеса, то дело верное.

– У нас сейчас не все гладко, – говорит она. – В начале года Нил упустил крупный заказ и теперь беспокоится из-за денег. Новое кафе наверстает упущенное, но пройдет примерно полгода, прежде чем оно окупится.

– Он же это поймет?

– Сейчас с ним невозможно разговаривать. Нил стал отстраненным. И раздражительным.

– А на воскресном обеде был в форме.

Мелисса невесело усмехается.

– Тогда, наверное, дело во мне.

– Не говори глупостей. Нил тебя обожает!

Ее брови поднимаются.

– Не так, как Саймон обожает тебя.

Я краснею.

– Но это же правда. Массирует тебе ноги, готовит ужин, провожает на работу… Этот мужчина в тебе души не чает.

Я расплываюсь в улыбке. Ничего не могу с собой поделать.

– Тебе повезло.

– Нам обоим повезло, – говорю я и тут же понимаю, как хвастливо это звучит. – Получить второй шанс на счастье, я имею в виду. Мы с Мэттом так долго были вместе, что едва замечали друг друга. – Впервые облекаю в слова то, о чем прежде старалась не задумываться. – Он начал спать с той девушкой, поскольку привык, что я всегда рядом, и не верил, что это когда-нибудь изменится.