— И кто тебя научил этому? — спросил я.

— Сергей. Ему нравились подобные эксперименты.

— А что надо делать конкретно, чтобы научиться? — поинтересовалась Лена. Это был хороший знак — до этого момента девушка молча гладила развалившегося у нее на коленях кота.

— Здесь нет каких-то однозначных методик, — покачала головой Настя. — Умения накапливаются постепенно. Но главное во всем этом — манипуляция волей. Воля — это энергетические нити, выходящие из живота человека. Можно научиться ощущать волю, если пытаться ощупывать животом все, что тебя окружает.

— Как это — «ощупывать животом»? — не поняла Лена.

— Я неточно выразилась. Представь, что у тебя из живота выходят нити. Точное место ты должна ощутить сама — это твой центр силы. Ты можешь направлять эти нити куда хочешь, можешь ощупывать ими все, что тебя окружает. Если ты будешь достаточно упорна, то однажды почувствуешь, что реально ощущаешь животом окружающие предметы. Это значит, что твоя воля пробудилась. А воля может быть приложена к чему угодно, в том числе и к манипуляции событиями. Причем ты сможешь не только соединять их в цепочки, но и менять самым невероятным образом.

— Например? — уточнила Оля.

— У Виктора хорошо получалось открывать замки. Он просто подходил к любой закрытой двери, брался за ручку, спокойно открывал дверь и входил. Замок для него оказывался открытым. Если в случае с сигаретами я составляла логическую цепочку, то сильный маг может просто менять реальность нужным ему образом. Закрытый замок становится открытым.

— Или фарфоровое блюдо становится глиняным — так? — добавил я.

— Так, — согласилась Настя. — А основа всего — намерение, манипуляция волей.

— А можно таким образом превратить свинец в золото? — поинтересовался я.

— Можно, — кивнула девушка. — И не только свинец. Но если ты попытаешься обогатиться подобным образом, получишь очень сильную отдачу. Тебя просто размажет как муху. С такими вещами можно экспериментировать, ради интереса. Но пытаться нажиться на них — значит рыть себе могилу. Джара не любит алчных.

— А как воля связана с намерением? — снова спросил я. — Ведь сложение событий — это как раз прерогатива намерения?

— Совершенно верно, — кивнула Настя. — Просто намерение — это не что иное, как управление волей.

— Сложно все это… — вздохнула Лена, продолжая гладить кота. — И как-то ненормально. Именно поэтому я и боюсь магии.

— Любую вещь, даже самую хорошую, можно при желании извратить до безобразия, — за Настю ответил Олег. — Просто тебе не повезло, ты пока встречалась только с темной стороной магии. Но в ней есть и хорошее. Ты, как никто другой, должна это чувствовать.

— Почему? — не поняла Лена.

Олег взглянул на меня, явно предоставляя мне право ответить на этот вопрос.

— Потому что ты не такая, как все, — пояснил я. — У тебя особая энергетика. Ты чувствуешь Джару лучше, чем обычные люди. Тайны, которые другим открываются с трудом, ты будешь схватывать с полуслова. Потому что за твоей спиной стоит сила.

— Не знаю… — с сомнением покачала головой Лена. — Пока я хотела бы держаться от всего этого как можно дальше…

* * *

О том, что исчезла Лена, Хараму сообщил один из его слуг.

— Ей позвонили, мой господин, — доложил невысокий худощавый человек, подобострастно глядя на хозяина. — Она ушла, потом вернулась — где-то через полчаса. Собрала какие-то вещи, забрала кошку и ушла.

— Кота, Артур. Кота… — Маг не спеша прошелся по кабинету. — Я был уверен, что прошлых уроков ей хватило. Выходит, ошибался. А ошибаюсь я, Артурчик, очень редко… — Губы Харама сложились в узкую полоску. — Но это даже интереснее. — Он вдруг улыбнулся. — Кто ей звонил?

— С проходной, мой господин. Вот запись с камеры слежения. — Слуга протянул хозяину компакт-диск.

— Включи, — велел Харам и сел в кресло.

Минуту спустя он уже вглядывался в изображение на экране разместившегося на стене большого плазменного телевизора.

— Девушку я знаю, это Ольга, — задумчиво произнес маг. — Но этого парня вижу впервые.

Парень и девушка на экране покинули фойе, слуга остановил запись.

— Повторить?

— Не надо… — Харам вынул сотовый телефон, небрежным жестом велел слуге уходить. Выключив телевизор, тот положил пульт на столик рядом с хозяином и быстро покинул кабинет.

— Зайди ко мне, — велел Харам, услышав голос абонента. — Сейчас…

Четверть часа спустя в кабинет вошел Виктор.

— Приветствую вас, учитель, — сказал он и слегка склонил голову.

— Садись… — указал на кресло Харам. — Взгляни сюда… — Взяв пульт, он снова включил воспроизведение записи. Когда Ольга и незнакомец на экране вошли в фойе, остановил кадр. — Знаешь его?

— Это тот самый человек, о котором я говорил, он был с ними в поезде, — нахмурился Виктор. — Но не беспокойтесь, я уже обо всем позаботился. В ближайшие дни их не станет.

— Как раз твои проблемы меня совершенно не беспокоят, — прокомментировал его слова маг. — Но они увели Лену, а это уже моя территория. Девушка мне нужна.

— Хорошо, я найду ее. Не понимаю только, почему вы так возитесь с этой девкой? Их же полно кругом — выбирайте любую.

— Ты пытаешься учить меня, с кем мне спать? — Брови Харама слегка приподнялись.

— Простите… — Виктор опустил голову. — Я сказал глупость.

— Это не удивительно. — Хозяин кабинета вновь взглянул на экран. — Почему они здесь, Виктор? Тебя не удивляет их появление? Сдается мне, что они пришли по твою душу.

— Они умрут, — с нажимом произнес Виктор. — Я уже обо всем позаботился.

— Все понятно — договорился с бандитами… — Харам осуждающе покачал головой. — Сколько ты уже у меня — почти три года? А так ничему и не научился. Я уже сомневаюсь, что из тебя что-то получится. Ты пустоцвет, фальшивка. От тебя нет никакого толку. Кузнечик, он и есть кузнечик. Совершенно бесполезное насекомое.

— Вы несправедливы, учитель. — Виктор опустил голову, стараясь скрыть блеснувшую в глазах неприязнь. — Я многому научился у вас.

— Ты не чувствуешь красоты, — покачал головой тот. — И вряд ли когда-нибудь научишься ее замечать и уж тем более ценить. А красота — единственное, ради чего стоит жить. Именно красота дает силу. Если в твоих действиях нет красоты, у тебя не будет и силы. Понимаешь?

— Хотите сказать, что в том, что делаете вы, есть красота? — Виктор недоверчиво взглянул на Харама. — На той неделе вы устроили Тарасову аварию. И улыбались, когда его труп автогенами вырезали из покореженной машины. Что в этом было красивого?

— Потому я и говорю, что ты этого не чувствуешь, — спокойно ответил Харам. — Вспомни, где произошла авария.