– Пушки?! – прямо подскочил со своего места Стрелец. – Что за пушки? Почему раньше не сказал?

– Маленькие пушки, дуло вот такого калибра примерно, ящик с ядрами, которые к ним подходят, имеется, но ещё больше там картечи. Кстати, ядра чудные – попарно цепочками связаны, как боло.

– Так это для абордажей, чтобы такелаж крушить, – пояснил Федот, потом твёрдо заявил: – Медведь, я с ним. За пушки душу продам, а там ещё и мушкетов гора!

Матвей только рукой махнул, лишь щека предательски дёрнулась, показывая, насколько он недоволен тем, что отправляется в неизвестность.

– Ладно, давайте с людьми разбираться. У меня двенадцать бойцов. У Стрельца ещё восемь, иная…

– Двое иных, – поправил его Федот.

– …с Хряпкиным ещё неизвестно, что и как, согласится ли он рвануть в неизвестность. Ещё десять человек из сторожевого лагеря могу сманить, это те, в ком уверен. Сергей Владимирович, у вас как с людьми?

– Могу предложить ровно пятнадцать человек, которые пойдут со мной. Специальности у каждого хорошие, есть геологоразведчик, есть кузнец, слесарь и сварщик, которые великолепно разбираются в металлах. Шеф-повар имеется, но он ещё и плотник, резчик по дереву и чуть-чуть портной. Есть человек, который разбирается в глинах, может соорудить гончарный круг, сложить печь, камин, отесать быстро и без затруднений камень. Два электромонтажника-кулибина, которые больше с Павлом Николаевичем общаются. Эти могут хоть ГЭС построить, если будут материалы и рабочие руки.

– Это мы можем, – подтвердил Павел. – Даже сейчас, используя подарки с Земли, легко построим небольшую электростанцию, только хорошо бы найти речку с перепадом хотя бы метра четыре-пять.

– У троих семьи с детьми, это ещё восемь человек, – продолжил доклад Бородин. – Ну, и можно десять-двадцать человек набрать здесь.

– Ро? – обратился к врачу Медведь.

– Я и трое со мной, все с медицинским образованием, один, правда, фельдшер «скорой», но в нашем случае даже хорошо: у него богатая практика по травмам, а у нас быстрее заработаешь перелом или укус зверя, чем бронхит или радикулит.

– Павел, у нас много полезных вещей, без чего нельзя обойтись?

– Да у нас всё полезное, – заявил тот и тут же возмутился: – Медведь, только не говори, что мы здесь оставим что-то!

– У нас народу мало, у каждого личное барахло имеется, многим его не нагрузишь, – вздохнул Матвей. – Часть придётся бросить.

– У нас уже тридцать электрогенераторов с машин, пять двигателей с них, причём два мощных дизеля с дальнобойщиков, аккумуляторов больше двадцати…

– Аккумуляторы нам пригодятся, там свинец, на пули пойдёт, – вклинился Федот, но Павел на него даже глазом не повёл, продолжая перечислять трофеи в закромах.

– …десять или двенадцать пачек рессор, на центнер проводов, два ящика лампочек, стекла – мне по пояс стопка! А лакокрасочные материалы, а цемент, а профильные трубы и листы, которые взяли из «газели» несколько дней назад? А запас топлива – бензин с соляркой, которых под пару тонн будет? Масло моторное, которого тоже по разным баночкам и бутылкам налито больше ста литров. Этого мы здесь точно не найдём.

– Придётся часть оставить, не заберём мы всё. Два двигателя бери, аккумуляторов, сколько потянем, желательно все, генераторы половину…

– Все, генераторы все, они под электростанцию пойдут, где мы еще их найдём в этом мире?

– Ладно, все, – согласился с ним Матвей. – Рессоры тоже все, из них можно наделать мечей и арбалетов. Знаю, что ещё стальных гибких тросиков полно в машинах. Если такие откладывали, то берите, их на тетиву к арбалетам приладим.

– Откладывали.

– Теперь по топливу и маслу. Берём всё, сколько в руках уместится, если оно в больших бочках, то бросаем…

Совещание затянулось надолго, Матвей разогнал своих бойцов с докладами и сообщениями по разным местам, постоянно подходил к командам, занятым разбором палаток, укладыванием вещей. Уже давно наступила ночь, и мы работали при свете фонарей и факелов.

– Максим, – окликнул меня Матвей.

– Да?

– Тебе бы поспать. Отдохнёшь и заодно о переходе позаботишься, чтобы было нам, куда завтра идти, – почти шепотом произнёс он. – Ступай, вот она тебе место покажет. Там тихо и безопасно.

Один из его людей, невысокая худощавая девушка лет двадцати отвела меня в одну из хижин. Внутри вместо навесных кроватей, лежали два тёмно-синих надувных матраца и раскладушка, застеленная коричневым махровым пледом. Выбрал себе матрас, разулся, развязал воротник на рубашке и лёг. Заснул не сразу, успев вдоволь до боли в боках наворочаться.

На этот раз во сне шамана не было. Я один стоял перед порталом, окружённым стеной, и смотрел на два светящихся символа, один из которых напоминал ящерицу. Сделал шаг вперёд, коснулся камня и мгновенно проснулся.

За стенами хижины уже давно взошло солнце, гудел человеческий муравейник, слышалась брань и злые выкрики. Торопливо оделся, взял оружие в руки и покинул ночное пристанище. Рядом возникли шши и та самая девчонка, которая меня ночью сопровождала до хижины.

– Тебе лучше туда не ходить, – сказала она, когда я направился в сторону гвалта.

– А что там?

– Иные пришли, требуют крови за оскорбление. Юля им такого наплела, что у них в головах только каша из мести и справедливости, – чуть усмехнулась она. – Ничего, Медведь знает, как таких приструнивать.

– Мне интересно на это посмотреть.

Девушка отговаривать не стала, просто пожала плечами и зашагала позади, а Сильфея пристроилась сбоку. Так мы дошли до местной площади – круглая площадка примерно двадцать метров в диаметре. Здесь стояли Медведь и Федот, с ними десять человек с огнестрельным оружием. Напротив толпилось человек тридцать, из которых заметно выделялись пятеро молодых парней. Вся пятёрка не старше двадцати трёх лет, одеты не в обноски, как кое-кто из жителей посёлка, выбритые и с украшениями: цепи, печатки, дорогие часы, да и одежда выглядит неплохо, словно из дорогого фирменного бутика. У всех на шее висит по кожаному треугольному мешочку, похожему на тумар. Думаю, именно там они и держат тикеры.

– Медведь, я твои оправдания не хочу слушать! Стрельца и новенького отдавай нам, мы их судить будем! По своим законам! – кричал один из иных, лет двадцати двух, высокий, худощавый с короткой мелированной причёской, в белых лёгких штанах и тенниске (или рубашка поло, если кому так понятнее).

– Саша, когда это у нас появились законы свои и чужие? Я думал, что закон для всех равен, – спокойно и даже чуть усмехаясь ответил ему Медведь. – Я же предупреждал, чтобы не лезли в мои дела, не шпионили и не пытались что-то стащить. Вы не послушались, в итоге Игнашова получила по заслугам. Хорошо, что она просто подслушивала, не пыталась навредить. Потому с ней поступили по-человечески, чуть-чуть дали понять, что можем и иным дать леща, я понятно выражаюсь?