и пнула. Тело заматерилось и отпустило Оксанку. Она побежала вместе с бабушкой наверх. Я немного притормозила и просто спинула его с лестницы. Колобок катился вниз и матерился. Обещал нас найти и отомстить. Ну, пусть ищет, мы и не прячемся.

Дома папы еще не было. Собрались жарить чебуреки, а масла постного осталось на донышке, даже на одну сковородку не хватит. Отправилась я в ближайший магазин.

С первого этажа доносился гогот, уже собрались подростки. Алконавт, который встретился нам давеча, схватил одну из девчонок за руки и тащил к себе на второй этаж. Друзья ей не помогали, только смеялись и подначивали.

— Ленка, популярная ты баба, смотри, какой у тебя кавалер появился, — все возгласы перемешивались с матерными словечками.

У девчонки дикий страх в глазах. На меня посмотрела, и еле слышно произнесла: «Помогите». Ну, ё-моё, как так-то, Черный плащ спешит на помощь. Получил товарищ алконавт в под дых, скрючился и снова полетел кубарем по лестнице вниз, под ноги подросткам.

— Развлекайтесь, бандерлоги, — усмехнулась я.

Повернулась к девушке.

— Ты бы валила, дорогая от таких друзей, — сказала я.

Она пнула пару раз алкоголика и выскочила вместе со мной из подъезда. Я отправилась в магазин, пока шла, вызвала полицию, дескать, в подъезде человека убивают.

Купила кое-какие продукты, возвращаюсь назад. Вместе со мной подъехал коробок полицейский. Из подъезда дикие вопли, подростки дерутся с алкоголиками из шестой квартиры. В общем, через пять минут подогнали еще транспорт с полиционерами. Кого успели поймать, всех затолкали в коробок и повезли в кутузку. Сегодня будет тихо в подъезде. Надо в хату-блату дверь забить или вообще заложить кирпичом, чтобы там больше никого не было.

Глава 37

Визит невежливости

Готовили с мамой и Оксанкой ужин. Папа помогал резать мясо. Обещался придти брат с племянниками. Намечался приятный совместный ужин с бутылочкой вина и разговорами. Брательник пришел один, сказал, что мальчишки ушли вместе с женой в аквапарк. Дескать, жене на работе билеты сегодня подарили, до выходных они не дотерпели. Я не особо расстроилась, пацаны у него были шумные и непоседливые, не дали бы спокойно поговорить.

Вечер прошел в обычном режиме: ужин, болтовня, просмотр фильмов по ТВ. Там дома мы смотрим каждый свое, собираемся вместе только за ужином, редко объединяемся за просмотром сериала, например, смотрели все вместе «Игру престолов», «Сверхъестественное». У родителей свои традиции, и мы их с удовольствием поддерживаем. С братом, словно в детство погрузились, шутили, смеялись, бросались подушками.

Посмотрели фильм, какую-то передачу про путешествия. Мы с отцом проводили брательника до такси. Посидели с папой на лавке.

— Хорошо сегодня, нет этой шалупони подъездной. Можно спокойно вечером на улице посидеть. Раньше так замечательно было, все друг друга знали, помогали. А теперь, эх, — он тяжело вздохнул, — Что у тебя дома происходит? — Нормально все, — махнула я рукой.

— Марина, я же вижу, ты какая-то другая стала, и похудела сильно, и прическа эта, и бледность. Хрупкая, как статуэтка, ткни пальцем и рассыплешься. Ты заболела? — обеспокоенно спросил он.

— Нет, папа, все хорошо, просто решила сменить имидж. Наверно, кризис среднего возраста, — ответила я.

— Какой кризис, какого возраста, — рассмеялся он, — Да ты у меня совсем девчонка еще. Пошли домой, а то мать волноваться будет. Не все бандерлоги спать легли, есть еще у нас паршивые соседи.

Мы поднялись с ним по лестницы, прошли мимо той самой распахнутой двери квартиры с алкоголиками и тунеядцами. Отец поморщился и попытался ее хоть как-то прикрыть, чтобы не ароматизировала подъезд.

Перед сном выпели по кружечки чая и улеглись спать. Я долго думала, стоит мне выходить ночью на дальнейшую зачистку подъезда или нет. По идее надо зачистить подъезд, ведь здесь живут мои родители, да и дочь собирается часть каникул провести в Самаре. Вначале решила просто сходить на разведку, без всяких там решительных мер. Дождалась, когда все уснут. Тихонько встала, оделась и отправилась, так сказать, в гости.

Как обычно в подъезде не горел свет. Благо хорошо вижу в темноте и не нужно светить себе под ноги фонариком. Спустилась вниз на второй этаж. Дверь в нужную квартиру была приоткрыта, какие гостеприимные тут люди живут, заходи кто хочешь, всем рады, главное выпивон и закусь принести с собой.

В комнате кто-то храпел. На полу валялись разнокалиберные бутылки, упаковки от разнообразной еды, пакеты, тряпки, обувь, в том числе и детская. От последней меня передернуло, неужели в такой квартире обитают еще и дети. Запах стоял сногсшибательный, то есть сшибал с ног. В букет ароматов входили: перегар классический и пивной, испражнения, немытые тела, тухлая еда и отходы жизнедеятельности. Трезвым сюда заходить было сложным, выворачивало сразу наизнанку. Это сколько же надо было выпить, чтобы это жилище показалось чем-то приличным.

В кухне горел свет от единственной тусклой лампочки. За грязным столом с остатками несвежей и сильно несвежей пищи сидела женщина. Она что-то бормотала себе под нос, периодически подносила ко рту пустую рюмку и словно выпивала, морщилась и занюхивала рукой. Она не видела, что все давно выпито, а в рюмке все время пусто.

Я обошла ее и заглянула ей в лицо. Безжизненные глаза не видели меня, не фокусировались на мне, они сосредоточенно смотрели только в одну сторону, в рюмку. Раз за разом женщина повторяла одно и то же действо. Я помахала перед ней рукой, она даже не подняла голову, а тупо смотрела в одну точку.

Меня прямо злость какая-то взяла, ну не должен так человек выглядеть, не должен, это же кукла какая-то, а не человек. Нашла на полу двухлитровую бутылку из-под пива. Набрала в нее холодной воды и вылила даме на голову. По голове, лицу, туловищу стекала вода, а она сидела все в той же позе. Взяла в руку рюмку поднесла ко рту, ей что-то туда налилось с лица, и она ее запрокинула в рот.

— Ты бы хоть закусывала, — хохотнула я.

— А? — перевела на меня невидящий взгляд алкольвица.

— Жрать, говорю, хочешь? — спросила я, насмешливо.

— Неееее, мне бы выпить, — она еле ворочала языком, — Есть не хочу.

— Так пей, — кивнула я на рюмку.

Она послушно запрокинула себе в рот несуществующее пойло. Я набрала снова воды в двухлитровку и поставила перед ней.

— На, пей, — пододвинула я к ней пузырь.

— Это пииииво? — протянула она, облизываясь.

— Угу, свежевыжатое, прямо из-под крана, — усмехнулась я.

— Хорошо, — растянула она рот в редкозубой улыбке.

Половина зубов у нее была выбита. Под одним глазом красовался свежий фиолетовый фингал, под другим