в один голос твердят, что такого не может быть. Якобы они перед каждым спектаклем все тщательно проверяют. И в этот раз проверяли, да. Никаких замечаний не было.

— Прикрывают друг другу жопы? — накинул я вариант.

— Не без этого, конечно. Подставляться никому неохота. Но мы со Шведовым решили попробовать копнуть глубже.

Я все еще недоумевал.

— Думаешь, через Есению кто-то добирается до меня?

— Ой, тоже мне цаца! — фыркнул Славка. — С чего бы? Вы ж типа давно расстались… — добавил язвительно. — Тут скорее бойня за место под солнцем.

— А?

— Ну что, тебе Сеня никогда не рассказывала о битом стекле в пуантах?

— Всерьез думаешь, что это кто-то специально подстроил? Бля-я-я. Не тех людей зовут отморозками.

Славка хохотнул:

— Да погоди ты. Версия пока проверяется.

— В любом случае нужно организовать охрану. Для Есении, и вообще — пусть там за всем присмотрят. Я сегодня, блядь, чуть не поседел. Если с ней хоть что-нибудь, Слав… Хоть один волос…

— Еба-а-ать ты осел, Верх. А как стелил-то! Даже я почти поверил, что все в прошлом.

Сказать на это мне было нечего. Я в последний раз затянулся, затушил сигарету о зазубренный край поржавевшей консервной банки и качнул головой, мол, погнали.

— А че Шведов вообще в это дело влез? Не по его ж части.

— Так ведь версию теракта отрабатывали, Верх.

— Ясно. Хорошо — не теракт. Много пострадавших?

— Среди зрителей вообще никого. Да и балетные все живы. У одного парня сотряс, у девчонки из кордебалета рука сломана. С Сеней, я так понимаю, тоже все хорошо?

— Откуда знаешь?

— В приемный покой звонил, — закатил глаза Славка. — Да и ты вряд ли бы вел со мной светские беседы, будь с ней что-то не так.

Да уж в этом можно было не сомневаться. Я кивнул, признавая Славкину правоту, и достал телефон, чтобы поблагодарить Семёна. Он мог отдать это дело на откуп ментам, но все же не пожалел времени и принял в расследовании самое активное участие. Без его спецов, уверен, все могло бы зайти в тупик. Но теперь за это можно было не волноваться. У ребят Шведова такие полномочия и возможности, что если уж они за что-нибудь вцепятся — ни за что не отпустят.

Разговор длился несколько минут. И за это время успел пару раз прерваться. В шторм всегда были нелады со связью. Попрощавшись, я сунул телефон в карман и устало растер лицо. День выдался каким-то совершенно бесконечным. Богатым на душедробильные эмоции. Я был до предела измотан.

Глава 20.2

— Че с Катей будешь делать?

— Че-то решать, — пожал плечами.

— Верх… Она ж того… Дитенка твоего носит.

— Я в курсе, Слав, — рявкнул. — Ты на хера сейчас эту песню заводишь? Думаешь, я не знаю, что мудак? Знаю. Готов подписаться под каждым словом.

— Так, может, ты бы… Ну… Совмещал? Говорят, все эти актрисульки не обременены моральными…

— Тормози, — процедил я сквозь стиснутые зубы.

— Эй, какого…

— Тормози, я сказал! Иначе я тебе прям за рулем втащу.

— Ладно. Все. Был не прав. Извини, брат. Просто…

— Ни слова больше, Слав. Вот просто заткнись, на хрен.

— Да я же за тебя, дебила, переживаю, — орет тот в ответ и реально тормозит, едва не въехав носом в отбойник. — Ты ведь себя сожрешь, если малого бросишь!

— Я не собираюсь его бросать!

Обменялись злыми взглядами, так что чуть искры, блин, не посыпались. Помолчали. Дождь совсем озверел — молотил в стекло так, что дворники не справлялись, а ветер дул с такой силой, что тяжеленная тачка шла юзом.

— Ладно. Извинился ведь! Ты уже решил, что скажешь Кате?

Отрицательно мотнул головой и отвернулся, уставившись за окно. Хер его знает, как я очутился в такой ситуации. Был бы мачо каким-то — еще полбеды. Но я никогда особенно не блядовал, разве что по молодости совсем, после отсидки. А потом как-то не до баб совсем стало. Работы столько, что хоть вешайся. Приходил домой — и единственное, чего хотелось — нормально выспаться. Какой там секс? Тем более с кем попало… Наверное, я был тем редким мужиком, кому не надо было что-то и кому-то доказывать при помощи молодой красивой вешалки рядом. Нет уж. Если я с кем и встречался, так это с женщинами, которые были мне интересны на самом деле. И Катя… Катя тоже была не случайной в моей жизни. Я ей восхищался по-настоящему, я ей дорожил. Она могла бы стать для меня идеальным партнером, если бы я и дальше продолжал себе врать, отрицая любовь к другой…

— Ну, ты там давай с ней полегче.

Славка хлопнул меня по плечу. Я огляделся, надо же — даже не заметил, как мы приехали. Кивнул. Вышел под ливень, вымокнув сразу до трусов, шмыгнул в подъезд. Поднялся на лифте. Катю нашел в кухне. Она стояла у залитого дождем окна, беззащитно обхватив плечи руками.

— Думала, ты уже не придешь.

— Прости, что заставил тебя волноваться. Мне правда очень жаль.

— Ничего. Есть хочешь? Или пойдем, наконец, спать? День был просто ужасным. Я с ног валюсь. — В голосе Кати слышалось отчаяние, как бы она не хотела его скрыть.

— Кать…

— Свадьбы не будет, да? Ну, конечно, не будет… Я не такая идиотка, чтобы выйти за тебя замуж после того, как ты с этой девочкой… на глазах моих коллег…

— Что я, Кать? Помог вытащить ее из-под завалов? Так я в любом случае не остался бы в стороне.

— Ну да. Ты же почти святой, Артур. Бросишь меня перед свадьбой — никто слова плохого в твой адрес не скажет. А мне сплетни до конца дней слушать.

— Перестань, пожалуйста, Кать. Не надо душу рвать. Давай лучше подумаем, что делать дальше?

— Ты у меня спрашиваешь? — поразилась она.

— Да. У тебя. Подумай, как для тебя будет лучше… — я замялся, подбирая слова.

–.. это закончить? — усмехнулась Катя, подхватив мою речь. В залитом дождем окне отразились моя вина и ее обида.

— Закончить, да. Прости. Не знаю, что еще добавить к сказанному. Я — мудак. Но этот мудак правда верил, что все у нас получится.

— Мне должно стать от этого легче?

— Я не знаю, Кать. Просто говорю как есть. Подумаешь, как для вас с малышом будет лучше? Если что, от него я не отказываюсь. Можешь полностью на меня рассчитывать. По деньгам, и не только. Я буду участвовать в его жизни, буду регулярно приезжать и помогать…

— Ну да. Очень удобно. И женщина желанная рядом.