Она приоткрыла глаза. В дальнем углу комнаты, возле наполовину зашторенного французского окна стояла большая темная фигура. На секунду миссис Берроуз показалось, что ей это снится, потому что в свете телевизора тень задрожала и исказилась. Она никак не могла разглядеть, что же это. Тут ей подумалось, что это может быть вор. Что же делать? Притвориться спящей? Или не шевелиться — вдруг тогда ее не тронут?

Миссис Берроуз задержала дыхание, пытаясь справиться со страхом. Секунды тянулись бесконечно долго. Ей начало казаться, что это самая обыкновенная тень. А всему остальному виной освещение и ее разыгравшееся воображение. Миссис Берроуз выдохнула и полностью открыла глаза.

Внезапно раздалось сопение, и, к ее ужасу, тень разделилась надвое. Нечеткие фигуры, похожие на призраков, устремились к ней. Через водоворот лихорадочных мыслей и ощущений прорезался холодный и уверенный внутренний голос: «Это не призраки».

В тот же миг фигуры накинулись на нее. Миссис Берроуз попыталась закричать, но не могла издать ни звука. Грубая ткань прошуршала возле ее лица, и она почувствовала странный затхлый запах, как от старой одежды. Потом ее сильно ударили, и женщина согнулась от боли, задыхаясь и хватая ртом воздух, а потом наконец смогла глубоко вдохнуть и, словно новорожденный, завопила во все горло.

Беспомощную миссис Берроуз вытащили из кресла и вынесли в коридор. Она успела заметить еще одну темную фигуру у двери в подвал, и, визжа, как безумная, стала отбиваться от злоумышленников. Большая влажная ладонь зажала ей рот.

Кто эти люди? Что им нужно? Тут миссис Берроуз осенила ужасная догадка. Ее бесценный телевизор и магнитофоны! Да! Вот что они хотят украсть! Какая несправедливость! После всего, что ей пришлось вынести! Это уже слишком! Миссис Берроуз пришла в ярость.

Как часто бывает с людьми в отчаянном положении, у нее откуда-то взялись силы — нечеловеческие силы. Миссис Берроуз высвободила одну ногу и немедленно пнула противника. Во вражеском стане началась суматоха, но злоумышленники тщетно пытались схватить конечность, вырвавшуюся на свободу. Миссис Берроуз брыкалась и пиналась. Один из нападавших оказался с ней лицом к лицу. Женщина воспользовалась этим шансом и укусила его со всей силы. Обнаружив, что она держит в зубах его нос, миссис Берроуз замотала головой, как терьер, схвативший крысу.

Раздался душераздирающий крик, и противник на секунду ослабил хватку. Миссис Берроуз этого хватило. Две фигуры повалились друг на друга, а она встала на пол обеими ногами и замахала руками, будто лыжник на спуске, отбиваясь от них. Она с визгом вырвалась и убежала на кухню, оставив в руках нападавших плед, как ящерица, отбросившая хвост.

Через мгновение миссис Берроуз вернулась, бросилась между тремя массивными фигурами, и начался хаос.

Ребекка следила за развитием событий со своего наблюдательного поста наверху лестницы. В полумраке коридора сверкало что-то металлическое, быстро перемещавшееся из стороны в сторону. Рядом с металлическим предметом она увидела лицо матери. Ребекка догадалась, что она вооружилась сковородкой и размахивает ей, словно саблей. Сковородка была новая, с широким дном и антипригарным покрытием.

Тени несколько раз пытались возобновить наступление, но миссис Берроуз не сдавалась и наносила противникам удар за ударом. Гулкий стук сковородки по головам и локтям сопровождался стонами и хрипом пострадавших. Ребекка сверху не могла различить, кто есть кто среди дерущихся.

— СМЕРТЬ! — неистово вопила миссис Берроуз. — СДОХНИТЕ, ТВАРИ!

Одна из теней, надеясь выхватить сковородку, потянулась к ее руке, выводившей молниеносные восьмерки в воздухе, но миссис Берроуз ловко увернулась и ответила мощнейшим ударом. Нападавший протяжно завыл, будто раненая собака, и зашатался. Остальные отступили к нему, а потом все трое разом развернулись и выбежали в открытую дверь на улицу. Они удирали с невероятной скоростью, как тараканы, застигнутые на середине кухни зажженным светом, и через миг скрылись из виду.

Повисла тишина. Ребекка прокралась вниз по лестнице и щелкнула выключателем в коридоре. Миссис Берроуз перевела безумный взгляд на дочь. Ее грязные спутанные волосы свисали темными прядями по обе стороны бледного лица, будто обмякшие рога.

— Мама, — тихо проговорила Ребекка.

Миссис Берроуз подняла сковородку над головой и ринулась к ней, разъяренная, как дикий зверь. Ребекка отступила на шаг, опасаясь, что мать ударит ее.

— Мам, мам, это я! Все хорошо, они ушли… они все ушли!

Женщина замерла и медленно кивнула, узнав дочь. Ее губы раздвинулись в торжествующей улыбке.

— Все хорошо, мам, все хорошо, — успокоила ее Ребекка. Она осторожно подошла к матери, часто и тяжело дышавшей, и медленно вытащила сковородку у нее из руки. Миссис Берроуз не сопротивлялась.

Ребекка с облегчением вздохнула и огляделась. Она заметила на ковре темные пятна — грязь или (она присмотрелась и нахмурилась) кровь.

— Если у них есть кровь, — монотонно произнесла миссис Берроуз, увидев, куда смотрит дочь, — значит, я могу их убить. — Она оскалилась, а потом жутко, скрипуче расхохоталась.

— Давай-ка выпьем чаю, — предложила Ребекка, вымученно улыбаясь, когда мать снова успокоилась. Положив руку на талию миссис Берроуз, она повела ее в гостиную.

Уилл проснулся от того, что дверь резко распахнулась и Первый Офицер грубо поднял его на ноги. Еще сонный мальчик отстраненно наблюдал, как позади остается камера, приемная и, наконец, дверь в участок.

На лестнице полицейский отпустил его, и Уилл сделал несколько неуверенных шагов, прежде чем ноги снова начали его слушаться. Рядом с ним на каменные ступеньки шлепнулся рюкзак, затем Офицер, не сказав ни слова, развернулся и ушел в участок. Уилл остался стоять на лестнице, пошатываясь и ничего не понимая.

Странно было видеть свет фонарей после стольких дней, проведенных в мрачной камере. Подул ветерок, влажный и душный, но приятный по сравнению со спертым воздухом тюрьмы.

«И что теперь?» — подумал Уилл, почесывая шею под жестким воротником рубашки, которую ему выдали взамен грязной футболки. Все еще ничего не понимая, он открыл было рот, чтобы зевнуть, но сдержался, услышав необычный звук — лошадь беспокойно била копытом по мокрой брусчатке. Уилл поднял голову и увидел на другой стороне дороги черную карету, запряженную двумя белыми лошадьми. На козлах сидел кучер с поводьями в руках. Дверь кареты распахнулась, оттуда выпрыгнул Кэл и побежал к нему через улицу.

— Что это значит? — подозрительно спросил его Уилл, поднимаясь на ступеньку выше.

— Мы забираем тебя домой, — ответил Кэл.

— Домой? Как это? С тобой? Я никуда не уйду без Честера! — решительно сказал Уилл.

— Тс-с! Не надо. Послушай, — быстро прошептал Кэл, подойдя к нему вплотную, — за нами следят, — кивнул он головой в сторону улицы, глядя Уиллу в глаза.