ними не совпадающее. А без него, Алазар такое бы не устроил.

— А почему их тут нет? — сощурился Седой, и словно подслушав его, в двери показались еще две фигуры.

Лафи подскочила к ним, подхватывая Руфиса под руку.

— Ишь ты? — заулыбалась Мадам, — Да у нее прямо течет на него.

— Кхм, — кашлянул я, — Тут же приличное общество.

— Ой! — прикрыла она ладошкой рот, в притворном изумлении, — А я со своим солдатским юмором, да?

Войнич и Седой громко расхохотались.

— Это хорошо, что вам так весело, — подошел к нам старый охотник, или точнее король эльфов черного леса, и хитро посмотрел на меня, — С тебя то золото, что ты наемникам обещал.

— Хорошо, — кивнул, я не став спорить, и переглянулся с Мадам, она тоже оценила, насколько одобрительный взгляд бросил Алазар в сторону Лафи.

— Какой ты на все согласный, — заворчал эльф, — может тебя еще, о чем попросить? Мы же выполнили условия договора?

— Еще нет, — покачал я головой, — Герцог наверняка попробует согнать меня отсюда, как минимум еще раз.

— Вот ты, ушлый, — погрозил мне пальцем Алазар.

— Работать заставляю? — полюбопытствовал я, — И это я ушлый? Ты же меня еще и оплатить ее потребовал. И потом, — я кивнул в сторону парочки, — Смотрю, ты получил, что хотел.

— Если бы, — тяжело вздохнул охотник, — он такой же вредный, как и ты!

— Ты так это говоришь, будто я виноват? — вскинул я брови, в сильном удивлении.

— А это так? — поинтересовался эльф, захихикав, — Ладно расслабься, Лафи и не с такими справлялась.

— Сомневаюсь, — задумчиво процедила Мадам, — Я, конечно, могу ошибаться, но Руфису точно девочки нравятся?

Все разом посмотрели в его сторону.

— В любом случае, это не наше дело, — подвел я итог, уводя внимание от парня. Ему и так, наверняка, досталось от этого старого пройдохи. Он внес свою лепту и заслужил отдых, как и все мы.

Глава 13. Никакой разницы.

Руфис.

В большом камине «Черного кота» ярко горел огонь. Посетителей не было, да оно и не удивительно, потому что в Лероф вернулся не только я, но и герцог. И в дикой обиде на графа, за свой провал, срывал злость на всех. После наступления вечера на улицы просто уже никто не выходил. Закрылся даже бордель, хотя его хозяйка Миледи, до последнего старалась принимать посетителей. Но после того как нашли уже вторую убитую и истерзанную девушку, заведение просто наглухо забили досками, а все его работники словно исчезли, и злые солдаты герцога, слонялись по улицам, ища хоть кого-то, чтобы сорвать разочарование и злость.

Наверное, мне не стоило сюда возвращаться, но это было единственное место, где меня ждали и были рады. А это сейчас было важно как никогда.

После осады, на том самом дурацком празднике Лафи меня споила, и затащила к себе, а потом было такое, о чем я вообще не хотел вспоминать. Не то чтобы я сопротивлялся, но все было словно в кошмаре, или бреду.

Я никак не мог заставить себя отвечать на ее поцелуи, и она сдалась, переключившись на место ниже. Меня два раза вырвало прямо на простыни, но девушка не то, что не выгнала меня прочь, а даже не стала останавливаться. Просто первый раз, скинув на пол простыни, а потом покрывало. Зачем такое упорство? Во внезапно вспыхнувшую любовь я не верил.

А мне было стыдно, очень. Я списывал все на отравление, но где-то глубоко внутри свербело, что все не так просто. Что на самом деле это от того, что я фальшивка, и именно поэтому не получилось.

Хотя вот тут я не прав, она все же заставила меня кончить. Опять же зачем столько усилий? Сомневаюсь, что она получила от всего этого хоть какое-то удовольствие. Так что помимо дикого стыда, я чувствовал себя еще и использованным, и это мне очень не понравилось. Поэтому я сбежал, а сейчас пил, и пытался понять, что же произошло.

Грей подсел к моему столику и поставил еще одну бутылку, потом взял второй стакан и налил и себе.

— Что-то случилось? — поинтересовался он, а потом махнул рукой, — Хотя я и так вижу что случилось. Женщины, — он поморщился и залпом выпил, — Только они могу до такого состояния довести мужика.

Я бросил на него косой взгляд. Скажи мне кто-то такое несколько месяцев назад, я бы презрительно плюнул, точнее плюнула. Ру считала, что женщин ни во что не ставят, а выходит, что все иначе. Ру вообще ни черта не знала о жизни, но считала, что самая умная! Что ее это никогда и никоим образом не зацепит, и она сама решит, какой будет ее жизнь. Ага, щаз!!! Два раза, щаз!!

Я залпом осушил стакан, и снова подставил Грею для наполнения. Последнее время я мчусь во мгле, и не могу даже на миг затормозить, все, что происходит вокруг, тут же отражается на моей жизни, но я сам никак не могу повлиять хоть на что-то.

Грей повертел мой стакан и отставил, а вместо него протянул лютню:

— Пой!

«Разве я смогу сейчас петь?» — я с удивлением посмотрел на него, но вслух ничего не сказал.

— Когда барду хорошо, он поет, — ткнув еще раз мне в руки лютней, пояснил Грей, — а когда плохо, это единственное, что ему остается. Никакого вина не хватит, чтобы утопить это в тебе, но музыка, сможет унести все без остатка из тебя.

Я недоверчиво взял инструмент, и с еще большим удивлением покосился на Грея. Он же простой трактирщик, а говорит, как мудрец.

Я просто решил ему поверить, и тронул рукой струны. Они мгновенно отозвались, словно ждали именно этого. В голову пришли слова, которых я тоже никак от себя не ожидал.

Горит свеча, и мотыльки,

В полет последний отправляясь,

На свет спешат. Так коротки

Их жизни, но они толкаясь,

Летят, влекомые огнем.

Как будто ничего и не осталось.

Не знаю я, что так горит,

Там, где должно быть сердце,

И от чего в груди болит,

И не могу найти себе я места,

Не нахожу покоя в снах,

И явь, со вкусом цвета неба,

Твое лишь имя на устах,

И все вокруг с налетом пепла.

Последнюю фразу я не спел, а едва слышно прошептал, под последний аккорд музыки.

В глазах Грея заблестели слезы, но он с обожанием смотрел на меня, протягивая стакан:

— Ну вот. Теперь все станет правильно.

Клара с Варварой откровенно всхлипывали, изредка срываясь в голос. А старый охотник, молча сидевший до