— Разве может Демон чего-либо испугаться, как простой смертный? Нет, воистину бесполезны ваши увертки перед волею неба!

— Кроме того, ваше святейшество грешит перед логикой. Если мы действительно являемся посланцами темных сил, как вы утверждаете, то почему Демон недоволен нашим визитом? Если же, согласно вашим словам, он послал землян смущать лживыми речами умы доригианцев, то не лучше ли ему не торопиться и подождать, пока эти речи не возымеют действие? Так поступил бы любой умный человек, а уж тем более Демон Зла. Но нет — он торопится и посылает дурное знамение, снижая тем самым эффект наших речей. Зачем же Демону действовать во вред самому себе?

— Коварство его безгранично! Он предчувствует победу и заранее торжествует, — упорствовал отец Роберт. — Это дурной знак, что бы вы ни говорили.

— И все-таки это — доброе знамение, — не уступал и Голдин. — И сейчас я докажу это.

Он повернулся к принцам и сделал паузу. Дождавшись полной тишины, он продолжал:

— Вы, ваше высочество, говорили вчера, что хотели бы видеть своим гостем еще одного человека, не так ли? Кого именно, ваше высочество?

— Мессира барона Рене де Кантона, — пожал плечами Андрэ.

— И, волею случая или Провидения, ваше желание исполнилось! Это ли не добрый знак перед боем с посланцем Демона?! Мессир барон Рене де Кантона, его высочество ждет вас! — незаметно включив рацию, выкрикнул Голдин.

Да, появление Кантоны было преподнесено весьма эффектно! Отец Роберт разом оказался повержен. Космогеолог, откинув полупрозрачный колпак кабины флаера, вылез на крыло и спрыгнул прямо к нам. Он глядел по сторонам, словно не видел устремившегося к нему принца.

— Исцелитель принца, спаситель его высочества, — пронесся шепот придворных.

Через секунду Кантона исчез в объятиях наследника.

— Мессир Рене! Какая приятная неожиданность, — растроганно вопил принц.

Полузадохнувшийся космогеолог в перерывах между знаками столь сильной признательности только успевал повторять:

— Но ведь я говорил вам, ваше высочество, что обязательно вернусь сюда!

Затем Кантона перекочевал в объятия Лионеля, который пообещал завтра же устроить в его честь состязания арбалетчиков и охоту на уток.

Наконец Кантона, тепло поздравленный с прибытием на Тефису их величествами, возвратился в наши ряды.

— Теперь мне не страшен никакой противник! — шумно ликовал Андрэ. — Я уверен в победе над посланцами сил Зла!

А я вспомнил о главном событии сегодняшнего дня. Через час или два всем нам предстояло удивительное зрелище — рыцарский турнир!

И вот мы на турнире. Все это время, пока на огромной поляне за дворцом герцога Александра, где вчера состязались стрелки из арбалета, устанавливались палатки желающих принять участие в турнире, я вспоминал прочитанные в детстве увлекательные книги.

Мог ли я еще неделю назад представить себе, что увижу настоящий средневековый рыцарский турнир, да еще в тысячах световых лет от Земли!

Вскоре все палатки были расставлены. Вежливо именуя их «шатрами», герольды нацепили над входом в каждую гербы. Пожалуй, все пока напоминало скорее игру в турнир, чем настоящее рыцарское состязание.

Одна из длинных сторон прямоугольной части поляны, огражденная веревкой с флажками, натянутой на колышках в метр высотой, была превращена в трибуну. Здесь разместились зрители попроще и победнее. На другой стороне стояли кресла для самых знатных гостей. Тут был герцог Александр, герцогиня Эрнестина, леди Амелия и ее отец — граф Родерик, а также Вилан, Жоли, Паули — весь кабинет министров. Тут же были поставлены кресла и для нас.

Наконец, все было готово к началу праздника. Его святейшество, выйдя на середину поляны, благословил участников поединков и зрителей. Затем по знаку герцога вперед выступили два пажа с рожками. Потрубив в них, юноши уступили место первому рыцарю.

Из своей па… простите, из своего шатра вышел сэр Галахэд с мечом в руках, вскочил на вороного коня и молодецки прогарцевал перед их величествами, а потом и перед трибуной. После сеанса верховой езды грозный рыцарь подъехал к одному из шатров и громогласно объявил:

— Сэр Гарет! Вызываю вас на бой для услады смелых сердец, развлечения высоких особ, наблюдающих за нами, и во славу прекрасных дам, ободряющих нас своими взглядами!

Услышав этот своеобразный вызов, я наклонился к своему соседу:

— Скажите, ваше высочество, что означает такая форма вызова?

— Только что победителем станет тот, кто усидит в седле, сбросив при этом противника при сражении копьями, либо тот, кто заставит противника сдаться, выбив из его рук меч, как в данном случае. Это — рыцарская потеха.

— А есть ли другие формы поединков?

— Возможна рыцарская дуэль — до первой раны, но это бывает очень редко, лишь в случае тяжкой обиды или оскорбления.

— А еще? — настаивал я, чувствуя, что это не все.

— Может быть и поединок не на жизнь, а на смерть. На моей памяти таких не было. Не правда ли, нынешнее рыцарство оскудело умом, сердцем и руками? — неожиданно повысив голос, закончил вопросом Лионель.

Именно в этот момент рыцарь-бард проезжал мимо наших кресел. Он вздрогнул в седле, но сдержался и лишь надменно посмотрел на меня.

— Так вы согласны со мной, мессир Моррис? — повторил Лионель, совсем отвернувшись от арены.

Я пожал плечами, хотя, глядя на сэра Галахэда, готов был согласиться.

А на поляне уже появился сэр Гарет. Его серебристые латы, сверкающая кольчуга и белая лошадь составляли полный контраст облачению противника.

Рыцари разъехались по разным концам поляны и по сигналу рожка бросились навстречу друг другу. Почти в центре зеленой арены они схватились, и начался бой.

Выглянувшее солнце словно вдохновляло бойцов, а приветственные крики публики удесятеряли их силы. После короткой схватки рыцари разъехались на два десятка метров и снова кинулись друг на друга. Постепенно наш певец стал теснить соперника и после особенно сильного удара щит сэра Гарета раскололся пополам.

Мгновенно его величество поднял руку. Противники тут же опустили оружие и поклонились герцогу и публике. Победитель получил букет от герцогини, меч от побежденного, бросил пламенный взгляд на брюнетку в голубом платье и отъехал в центр поляны. Побежденный занял место среди зрителей.

— Остальные еще хуже, — меланхолично прокомментировал Лионель.

После короткого отдыха сэр Галахэд вызвал сэра Ланселота и одолел его. Третий его поединок — с сэром Персивалем — был еще короче.

Прошло не менее двух часов. Стало по-настоящему жарко. Утирая пот с лица, я чаще смотрел на леди Амелию, чем на арену. Возможно, поэтому я не сразу обратил внимание на то, что Трикс неожиданно исчез. Зато появление его было эффектным. В женской шляпе, с букетом ромашек в руках шут прошествовал вдоль кресел и, потупив глаза, обратился к наследнику престола: