На всякий случай Ева выяснила, в каком университете изучала живопись Чарити Даунинг. В Нью-Йоркском — не в Йельском. Тогда она проверила, где учились все женщины из списка, но больше никаких связей с Йельским не обнаружила. Пока не копнула чуть глубже…

Совпадение — фигня, подумала Ева, встала из-за стола и прошла в кабинет к Рорку.

— По-моему, насчет детей жертвы чутье тебя не обмануло, — начал он, потом поднял голову и увидел ее лицо. — Что-то накопала.

— Йельский университет.

— Респектабельное и престижное учебное заведение.

— Его окончил убитый.

— Помню. Не меньше полувека назад, наверное.

— Да, дело давнее, однако двое из его любовниц тоже связаны с Йельским. Там училась подружка Даунинг — на биофизика, что бы это ни значило. Азиатка из образованной и успешной семьи.

— Должен заметить, что за последние полвека там училось множество студентов из образованных и успешных семей.

— Да, и одна из них — Карли Маккензи. Получила частичную стипендию на обучение. Продержалась один семестр и вылетела за неуспеваемость.

— Что тоже не редкость, но… — Рорк откинулся на спинку стула. — Интересно, что из всех университетов тебе трижды встретился именно этот, да еще в такой маленькой выборке.

— Такой спец по числам, как ты, мог бы просчитать вероятность, но пока пусть будет просто «интересно». Я копнула чуть глубже. — Ева присела на компьютерный стол. — Изучила личное дело Маккензи. В школе успеваемость отличная. — Она подняла руку над головой и развернула ладонью вниз. — Еще до двадцати опубликовала два рассказа в разных литературных журналах. А через два месяца в Йельском успеваемость… — Ева резко опустила руку. — В общем, запоролась по полной. Знаю, так тоже бывает. Потом сумела получить диплом какого-то онлайн-колледжа и теперь зарабатывает на жизнь фрилансом. Однако в модных литературных журналах больше не печатается.

Рорк задумчиво взял со стола бутылку с водой.

— Адвокат дьявола вынужден заметить, что такие ранние взлеты и падения тоже не редкость. К тому же Маккензи училась в Йельском — пусть и недолго — лет на сорок позже убитого.

— Может, и так, но совпадение — фигня. Еще большая фигня считать, будто это к делу не относится. А самая расфиговая фигня в том, что одна из подозреваемых провела день убийства с выпускницей Йельского. И как, интересно, художница, работающая в галерее в Сохо, подружилась с ученым, штатным сотрудником престижного научно-исследовательского центра? Что у них общего?

Рорк протянул Еве бутылку. Она мотнула головой, и он отпил сам.

— То же можно сказать про тебя с Мевис.

— Мевис занималась мошенничеством, я ее арестовывала. Коп и преступница — вот что у меня с ней общего. — Ева подняла два пальца, постучала ими друг о друга и указала на Рорка. — Как и с тобой, умник.

— Прошу заметить, что меня никто не арестовывал. Ни ты, ни один другой коп.

— Твоя изворотливость нашей общности не отменяет. Неубедительно, да? — Ева повернулась так, чтобы посмотреть прямо на Рорка. — Согласна, неубедительно, но некая связь прослеживается. Добавь к этому, что убитый менял любовниц с такой же скоростью, с какой Фини щелкает засахаренный миндаль. Плюс вероятность того, что пути кого-то из них могли пересечься. Может, стоит показать фотографию Су работникам твоего отеля? Вдруг она тоже его любовница? Если да, версия не такая уж неубедительная.

— Проверю.

— Мотива я пока не вижу. Подозреваемые спали с сенатором по доброй воле. Шокера к горлу им никто не приставлял. Те, с кем я говорила, утверждают, что все происходило по обоюдному согласию. Готова поспорить, если найдутся другие, скажут то же самое. Ни одна не питала к нему искренних чувств, так что отвергнутая страсть не вариант. Если две из них действовали сообща — а наверняка так и окажется, когда я во всем разберусь, — ревность тоже отпадает. «Правосудие свершилось…» — пробормотала Ева. — За что его судили? За какое преступление, грех, обиду? Вот он, мотив. Так что опять возвращаемся к убитому.

— Когда Эдвард Мира учился в Йельском, женщин из твоего списка еще на свете не было.

— Да знаю, знаю. Но ведь он известный выпускник известного университета. Разве такие не выступают с лекциями? Не посещают важные мероприятия и всякие там церемонии? Может, сенатор приезжал в Йельский, когда там учились Лидия Су или Карли Маккензи? Это бы кое-что объяснило. Спасибо, — сказала Ева, вставая.

— Я ничего не делал.

— Ты служил защитником сатаны.

— Адвокатом дьявола.

— Какая разница?

Ева вернулась к себе, выяснила, когда именно Су и Маккензи учились в Йельском, и принялась шерстить архивные статьи о встречах выпускников и выступлениях Эдварда Миры. Потратив впустую целый час, она решила, что лучше обратиться к заведующему университетским архивом.

Ева сварила кофе, доела кусок холодной пиццы, которая на этот раз ушла за милую душу, и принялась искать еще что-нибудь общее между женщинами из списка.

Салоны, банки, фитнес-центры, клубы, комитеты, врачи, церкви, увлечения…

Ничего конкретного она не нашла, зато выяснила, что с 2058-го по начало 2060-го Карли Маккензи проходила курс психотерапии с доктором Натали Полсон. Су посещала терапию с доктором Кимом Пином в 2055-м и бросила четыре года спустя. В 2059-м Даунинг в течение шести недель посещала некую Фелицию Фейрберн, которая позиционировала себя как целителя телесных и душевных недугов.

Представитель сатаны справедливо отметил бы, что к психотерапевту ходят многие. И все же надо приглядеться повнимательнее.

Йельский университет. Психотерапия. Эдвард Мира. Три линии, пересекающиеся для нескольких имен из списка.

А есть ведь еще отрицательные совпадения. Никаких судимостей. Никаких признаков, что хотя бы одна из женщин страдала зависимостью, приведшей к тюремному заключению или заметному пробою в финансах. По крайней мере, никаких признаков на данный момент. К психиатру ходят, когда есть проблемы с алкоголем или наркотиками, проблемы с азартными играми, проблемы с сексом — одним слишком много, другим слишком мало. Черт, некоторые ходят к психиатру, желая определиться, что съесть на завтрак, но все же…

А вдруг?..

Ева принялась копать, снимать пласты, тянуть за путеводные ниточки, которые либо вели к другим ниточкам, либо в тупик.

Она откинулась назад и забарабанила пальцами по бедру.

Интересно… После отчисления из университета Карли Маккензи вернулась домой, а через полгода переехала в какую-то халупу к некой Марли Дэвис, которая, в отличие от Маккензи, могла похвастаться длинным и красочным полицейским досье, пестрящим неудачными попытками нападения, мелкими кражами и сексуальными домогательствами.

С чего бы приличной умной девушке из Нью-Рошелла[4] дружить с мелкой неудачницей из Алфабет-сити[5], которая сейчас отбывает пятилетний срок за очередную неудачную попытку нападения?