Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако Розлин не желала признавать поражение.
– Какая досада! – то и дело восклицала она. – Он уже дважды сбежал от нас!
– Да, но мы сделали все, что могли, – уговаривал герцог, подсаживая ее в коляску. Послышался отдаленный раскат грома, и он поднял глаза к быстро темнеющему небу.
– Нужно как можно скорее вернуться в Фримантл-Парк. Сейчас начнется гроза.
– Но мы не можем просто так сдаться, – возразила Розлин. – Он не угомонится, пока не попадет за решетку.
– Я не сдаюсь, – заверил Дру, поворачивая коней к Фримантл-Парку. – Но есть более разумные способы поиска, чем бессмысленная погоня.
– Какие способы?
– Начнем с того, что установим, ливрею какого дома он носит.
– Но каким образом вам это удастся?
Дру, помолчав, подстегнул коней. К этому времени поднялся сильный ветер, в воздухе запахло дождем, и Дру хотел благополучно доставить Розлин домой, прежде чем начнется гроза.
– Я найму сыщика с Боу-стрит, – объяснил он наконец. – Подумайте сами: где-то же он должен был достать свое одеяние. Вполне возможно, что он служит лакеем у каких-нибудь благородных господ. А если и нет, мы можем узнать, кто дал ему ливрею.
Девушка задумчиво нахмурилась:
– Да, пожалуй, вы правы. Но я сама хочу поговорить с сыщиком. Это не ваша проблема.
– Почему же, теперь и моя.
– Ваша светлость, – раздраженно начала она, – Уинифред – одна из моих ближайших подруг, и я хочу сделать для нее все возможное.
– Неужели все мои наставления пропали втуне? Ваша привычка командовать отпугнет всех ваших поклонников. Вам следует изображать несчастную, слабую, попавшую в беду барышню.
– Чтобы вы разыгрывали рыцаря в серебряных латах?
– Совершенно верно. Это полезно для мужской самооценки. Позволяет мужчине почувствовать себя героем.
– Беда в том, что у меня нет ни малейшего желания иметь такого поклонника, как вы.
– Знаю. И нахожу это обстоятельство поразительным. Сколько, по-вашему, женщин способно отвергнуть руку герцога?
– Не желаю это обсуждать.
– А я больше не желаю обсуждать вопрос своего участия в поисках разбойника. Вернувшись в Лондон, я немедленно отправлюсь на Боу-стрит. А теперь поблагодарите меня по-любезнее, солнышко, и придержите свой язычок.
– Хорошо, ваша светлость, и большое вам спасибо, – неохотно пробормотала Розлин.
– По-моему, это было сказано недостаточно любезно. Я могу помочь вам, и вы это знаете, – заметил Дру.
Она невольно улыбнулась.
– Хорошо, вы победили. Помощь мне действительно понадобится.
Дру довольно кивнул. После вчерашнего бурного прощания в саду он так хотел, чтобы Розлин снова улыбалась ему.
– Вот так-то лучше… – начал он, но тут же осекся, когда небо внезапно расколола молния и сразу же раздался оглушительный громовой раскат. Лошади, испугавшись, рванули вперед.
Дру ничего не оставалось, как стараться удержать коляску на проселочной дороге. Несчастные животные только-только замедлили шаг, как колесо с громким треском попало в рытвину. Экипаж тряхнуло, и Дру едва успел поймать Розлин. Коляску протащило ярдов сто или больше, пока ему, наконец, не удалось остановить трясущихся мелкой дрожью серых.
– Вы не ранены? – спросил он Розлин.
– Все в порядке, – пробормотала она. – А лошади?
Дру бросил ей поводья, спрыгнул и погладил лошадей пытаясь успокоить.
– Лошади невредимы. Но колесо сломалось.
Он стал размышлять, что делать дальше: вернуться в деревню или поискать ближайшую ферму. И тут небесные хляби разверзлись. Уже через несколько секунд они промокли до нитки.
Дру принялся распрягать лошадей, и, когда очередной раскат сотряс землю, Розлин вышла из коляски и показала на темное строение неподалеку от дороги.
– Это коттедж! – прокричала она. – Мы можем найти убежище там?
– Все лучше, чем оставаться здесь, – крикнул Дру, перекрывая грохот.
Розлин помогла ему расстегнуть упряжь, и Дру повел лошадей к домику. Продвигались они медленно: дождь лил такой, что в двух шагах ничего не было видно, да и туфельки Розлин оказались не приспособленными к ходьбе по грязи. Следующая молния ударила совсем близко, но они уже были у дверей коттеджа: крохотного каменного здания с черепичной крышей. Дру заметил лепившийся к стене загон.
– Я узнаю это место! – снова крикнула Розлин. – Оно принадлежит вдове Джирсон, но ее может не оказаться дома. Говорят, она уехала навестить разрешившуюся от бремени внучку. – Спотыкаясь, она прошла вперед и открыла дверь загона: – Да, точно. Загон пуст. Зато есть место для ваших коней.
Дру повел все еще не успокоившихся животных в загон, а Розлин поскорее закрыла дверь, чтобы спастись от льющихся с неба дождевых струй. Пока Дру осматривал их тесное убежище Розлин с облегчением прислонилась к двери, не в силах отдышаться. В тусклом свете, пробивавшемся через единственное окошечко, Дру ухитрился разглядеть, что она промокла насквозь. Даже его фрак не защитил ее, но, по крайней мере, теперь они в безопасности, и ярость бури им не грозит.
Стойло было только одно, но лошади легко в нем поместились. К его удивлению, Розлин последовала за ними.
Порывшись в шкафу, она нашла тряпки и принялась вытирать животных.
– Вам совершенно не обязательно это делать, – запротестовал Дру, отнимая у нее тряпку.
Девушка весело улыбнулась:
– Я чувствую себя обязанной хоть чем-то загладить свою вину: уж слишком много они претерпели сегодня от меня. И если их не растереть, они могут простудиться.
Его почему-то не удивило, что она прежде всего сочла нужным позаботиться о животных и только потом о себе. Поразительно только, что леди ее происхождения и воспитания умеет ухаживать за лошадьми.
– Где вы научились ухаживать за конями?
– Последние четыре года нам с сестрами приходилось самим заботиться о своих лошадях, поскольку дядюшка запрещал конюхам помогать нам.
Дру невольно стиснул зубы при упоминании о покойном лорде Данверзе. Жалкий скупердяй обращался с племянницами совершенно постыдным образом, не только вынуждая их самим зарабатывать себе на хлеб, но и выполнять обязанности конюхов!
– Мы не возражали, – поспешила добавить Розлин, заметив его нахмуренные брови. – А Лили просто обожала физический труд. И предпочла бы проводить время в конюшне, чем в бальном зале.
Когда они закончили работу, серые не только почти обсохли, но и успокоились, и теперь мирно жевали сено, хотя дождь продолжал яростно барабанить по крыше, молнии по-прежнему распарывали небо, а гром гремел с прежней силой.