Морриган поморщилась. Когда-то их объединяла не только дружба, но и нелюбовь к жестким рамкам и правилам, которые нельзя нарушать. Еще детьми они оба мечтали стать вольными и строили планы побега из Кенгьюбери. Мечтали вершить справедливость, странствовать по провинции, выполняя наемничьи заказы и охотясь на отступников.

Ник передумал – не захотел оставлять ни отца, ни родной город. Повзрослев, он продолжил дело отца, Эдгара Куинна, и стал одним из агентов, которые напрямую подчинялись Трибуналу. Выбрал путь относительного спокойствия, уверенности в завтрашнем дне и… стабильности.

Морриган снова поморщилась. Это слово нагоняло на нее скуку. Она предпочитала не иметь собственного дома, не знать, где окажется неделю спустя и будет ли у нее работа и крыша над головой. Как в омут с головой бросаться в сомнительные авантюры. Браться за самые рискованные заказы, от которых из-за своих детей и любимых отказались старшие охотники. В отличие от Морриган, им было что терять.

Только действуя на пределе возможностей, только находясь в сумасшедшем вихре событий, она ощущала себя по-настоящему живой.

В какой момент то, что роднило их с Ником, стало их разделять? Впрочем, отчасти его можно понять. Она – ведьма, ее ждет долголетие и некое подобие жизни после смерти. Ник – обычный человек, а значит жизнь, как таковая, у него только одна.

Портал-зеркало привело Морриган в Зеленый квартал. Несколько шагов по узкой чистой улочке, с обеих сторон усаженной аккуратно подстриженными кустами, и она оказалась в доме сестры. В комнате, пропитанной запахом Клио, ее любимыми цветочными духами. Улыбнувшись, Морриган взяла бутылек с полки шкафа – мелочь, но, возможно, она порадует Клио. Улыбку прогнала хмурая мысль: способны ли любимые духи, весточка из прошлой жизни, порадовать девушку, которая только что ослепла?

И все же пузырек в сумку Морриган убрала.

Не тратя времени даром, приблизилась к зеркалу, из которого не так давно вытягивала душу сестры. Провела рукой по трещинам-змейкам на его поверхности, и…

Голова едва не раскололась на части. Казалось, источающий жар вихрь пытается ворваться в ее сознание. Кожу изнутри опалили огненные шипы. Морриган попыталась окутать тело непроницаемой рассветной пеленой, но ничего не вышло. Тело ломило, внутренности скручивала боль. Будто кто-то пытался вытянуть из нее жилы… или забрать душу.

Проклятье. Почему ей не пришло в голову, что убийца может воспользоваться одним и тем же зеркалом дважды? Морриган пыталась слепить ментальный щит, защищающий уже не тело – сознание. Слишком поздно поняла, что нечто, напавшее на нее, выпило почти все силы без остатка. Дрожащей от кипящего в венах адреналина рукой Морриган потянулась к экфо. Не успела. Взорвавшаяся в голове боль заставила рухнуть на колени и зажать уши. Что-то липкое появилось на ладонях.

Кровь… из ее ушей текла кровь. Горячая струйка скользнула из носа и попала на губы, рождая во рту металлический вкус.

Что-то было не так – помимо невидимого убийцы… духа, который пытался украсть ее тело, лишив его души.

Не так, потому что тела Клио и Ниам О`Ди остались нетронутыми. Никаких ран, ни капли крови. Казалось, убийца, пытаясь затянуть душу Морриган в зеркальную гладь, терпел поражение. Не оттого ли, что она была ведьмой? Вряд ли, если учесть, что сейчас у нее почти не осталось магических сил.

Прямо перед тем, как рухнуть в бездну небытия, она поняла истинную причину неудачи напавшего. Ею была черная руническая вязь на руке, нарисованная Дэмьеном Чейзом. Нахальный отступник, кажется, спас ей жизнь. Печать, не позволяющая Морриган использовать полуночные чары, не позволяла и ворвавшейся в ее тело чужой душе в полной мере их применить. Дух из зеркала оказался в ловушке ее тела.

Приходить в себя было тяжело и мучительно. Привкус крови во рту, фиолетово-черные пятна, мелькающие перед глазами. Сидя на коленях, Морриган со стоном сжала виски, недовольно поморщившись от вида крови на руках. Кровь… Ее было слишком много.

Когда зрение чуть прояснилось, она обнаружила, что находится на улице, а не в доме Клио. Вокруг – искаженные ужасом лица зевак, рядом – чей-то окровавленный нож. Прямо перед ней – мертвое девичье тело.

В глазах прохожих Морриган прочитала ответ на невысказанный вопрос. Незнакомку лежащим на земле ножом на глазах у всех убила она.

Руки Морриган обагряла кровь, на белом костюме охотницы, словно спелые ягоды на снегу, алели капли, а прямо перед ней лежал… человеческий труп.

Та холодная, рациональная часть рассудка, что обычно брала верх, понимала: сейчас как никогда опасно поддаваться оцепенению. Однако та, что отвечала за эмоции, на этот раз оказалась сильней. Морриган пустым взглядом смотрела перед собой. Красивая, молодая ирландка, убитая ее руками. Волосы, шелковым огненным покрывалом разметавшиеся по земле.

Будучи охотницей, карающей дланью Трибунала и изо всех сил пытаясь быть рассветной ведьмой, в глубине души она понимала, что от родового дара, от полуночного наследия никуда ей не убежать. Но Морриган всегда старалась оставаться человеком. Не отнимать чужую жизнь, пока не угрожают ее собственной. Она не хотела походить на мать, силы которой питали войны и человеческая боль.

А теперь на ее руках кровь невинной жертвы.

– Это не я, – прошептала Морриган. – Это не я.

Кому она это твердила? Себе, зевакам или новой обитательнице мира мертвых, которая смотрела сейчас на мир живых через Вуаль? Окажись она на месте незнакомки, хватило бы ей этих слов для прощения?

Реальность грубо ворвалась в опутавший ее кокон безвременья и тишины. Сбрасывая с себя путы оцепенения, Морриган вскочила на ноги. Какой-то прыткий горожанин попытался поймать ее в своеобразную паутину. На то, чтобы впрыснуть в кровь кристаллы экфо и зарядиться магической энергией, времени не хватало. Решение созрело быстро. Сорвав с пояса верную плеть-молнию, Морриган послала вперед искровой разряд, вздыбивший землю под ногами наглеца и разорвавший на мелкие клочки посланные им паутинные чары. А затем…

Унизительно, но ей, потомственной полуночной ведьме, пришлось бежать – так быстро, как только несли ноги.

На ходу Морриган все же активировала экфо. Нырнула в отбрасываемую домами тень, дрожащими руками вынула осколок и сорвавшимся с губ заклинанием попыталась войти в тень куда более глубокую, холодную, неживую. Попыталась затеряться в Вуали… и мгновенно была наказана за забывчивость сжавшим виски раскаленным обручем. Согнувшись пополам, она застонала от боли и ярости. Проклятая печать! Впрочем, стоило признать: если бы не она, Морриган повторила бы участь Ниам и Клио.

Пришлось бежать снова и позорно пережидать преследование в тени домов.

Убедившись, что опасность миновала, Морриган направилась к дому Клио. Окутала проклятое зеркало чарами и удостоверилась, что никакой посторонней сущности внутри нет. Скрипнула зубами от злости на саму себя. Это надо было сделать раньше!