– После воскрешения… обнаружились кое-какие последствия, – выдавила она.

– Боже мой, ты пострадала?

Клио помолчала, прогоняя подступившие к незрячим глазам слезы. Не знала, как смягчить то, что билось в голове ежечасно, поэтому сказала прямо:

– Я слепа, Ник.

– Совсем?! Ох, черт. Я совсем не то хотел сказать…

– Совсем. Навсегда.

Это слово отдавало горечью и, почему-то, полынью.

Раздался тяжелый стук и сдавленный стон. Как будто чья-то рука, опережая разум, обрушилась на стену.

– Мне так жаль…

Клио кивнула. Почему-то подумалось, что Ник не увидит ее кивка. Потом вспомнила, что это она не видит. А казалось, что все окружающее пространство утонуло в темноте – словно мир живых стал отражением мертвого мира.

– Я просто хотела, чтобы ты знал.

– Спасибо. В смысле, что сказала. Прости, я идиот.

Клио улыбнулась. Тяжелый для обоих, неловкий разговор, но отчего-то ей стало самую капельку легче.

– Я могу спросить?..

– Как это случилось? Ганджу считает, что мое зрение – плата Барону Самеди. Еще одно своеобразное подношение. Что прочих за мою жизнь недостаточно.

– Почему? Разве в подобных ритуалах вуду дань не неизменна?

– Я не знаю, – устало призналась Клио. – Саманья говорит, обычно предложенных подношений хватало. Может, кто-то другой при переходе из мира теней в наш мир забрал мои глаза.

Показалось, ее слова заставили Ника вздрогнуть.

– Пресвятая Дану…

Как жаль, что Клио не видела его лица. Не видела, как он, волнуясь, запускает руку в волосы. Ей так не хватало сейчас его участливого, теплого взгляда…

Они говорили о всякой ерунде, и с каждым мгновением дышать становилось легче. Отпустив амулет зова, Клио долго лежала в тишине, вдыхая цветочный аромат из подаренной Морриган чудесной ракушки. Ее разум снова затягивала сонная пелена, но что-то тянуло его глубже и глубже… Пытаясь бороться, пытаясь слепо противостоять тому, названия и природы чего не знала, Клио барахталась в складках тревожной дремы.

– Ты обманула меня, ведьма!

Крик ворвался в уши, на мгновение словно вырвав ей сердце. Кто-то вложил его, бешено бьющееся, обратно, на место зияющей дыры. Клио слепо таращилась в потолок, силясь понять, где она находится и что происходит.

– Как ты посмела оставить меня с носом, ты, мерзкая девчонка?

«Демон!»

В его голосе больше не слышалось былого дружелюбия, да и звучал тот странно – глухо, словно доносился через стеклянную призму.

– Вырвалась из мира теней, будто из вонючего болотца, и решила выбросить нашу сделку из головы?

– Я…

Что она вообще могла сказать? Что ее выдернули из мира теней, но она, в общем-то, рада, что это случилось? Не слишком похоже на оправдание.

– Я обязана вам, знаю. Благодаря вашим чарам я сумела помочь душам…

– Вот именно! Благодаря мне!

Клио шумно выдохнула. Она не знала, как фомор нашел ее в мире живых, вернее, как сумел проследовать сюда за ней. Хотя Саманья как-то рассказывала, что в Пропасти порой случаются «прорывы» – когда из-за огромного количества вытянутой энергии мира теней Вуаль становится тоньше. Фоморы пользуются этим, чтобы прорезать в ней брешь и соткать теневые тропы в мир живых, что обычно делали сами колдуны.

– Это вы затягивали меня в этот… омут, когда я пыталась заснуть?

– Какая же ты глупая, ведьмовская кукла. Зачем мне твои дурацкие сны?

Измученная недосыпом, испуганная, она лихорадочно пыталась придумать, что сказать. Тщетно – голова была пустой и гулкой.

Демон потерял самообладание. Подлетел к ней – Клио ощутила его движение скользнувшим по лицу порывом ветра.

– Может, в твоей крови осталось немного рассветности? – прошипел он на ухо, больно схватив ее за волосы.

Клио закричала.

Прошли, казалось, лишь мгновения, прежде чем мир за пределами спальни отозвался топотом чужих ног.

«Дэмьен или Морриган»? Клио не спрашивала себя, кто из них бросится ей на выручку. Лишь гадала, кто окажется в комнате первым.

Дверь сорвали с петель заклинанием, а ведь хватило бы легкого толчка, чтобы ее открыть. В спальню вплыл… нет, ворвался запах духов – тягучий, тяжелый, восточный.

«Морриган», – улыбаясь, подумала Клио. Она больше не боялась.

Фомор, странно взвизгнув, отпустил ее волосы. Судя по наполнившим комнату звукам, Морриган, схватив демона за шкирку, как щенка, задала ему хорошую трепку.

– Что он хочет от тебя? Какого демона присосался к тебе, как пиявка? – прошипела сестра.

Жалобный скулеж фомора не утихал – Морриган ни на миг не оставляла свою жертву без внимания.

– Мою рассветную силу, – прошептала Клио. Вжалась в кровать, отчаянно желая, чтобы это не весь окружающий ее мир, а она сама стала невидимой. – Она для него как… наркотик.

– Ах, ты хочешь рассветную силу, тварь? Ну получай!

Скулеж превратился в крик. Спустя долгие мгновения все затихло.

– Вот зараза, – процедила Морриган.

– Нужно было закрыть теневые тропы, по которым он пришел.

Клио улыбнулась. А вот и Дэмьен…

– О, правда? Раз ты такой умный, мог бы заняться этим, пока я выворачивала наизнанку эту тварь!

– Я не владею полуночными чарами.

– Дану всемилостивая, что ж ты за полуночный колдун-то такой!

– Кто сказал, что я полуночный колдун?

Клио была только счастлива, что про нее ненадолго забыли. Впрочем, радовалась она недолго.

– Рассказывай, – ледяным тоном потребовала Морриган. – Все.

Набрав в легкие побольше воздуха и мысленно пожелав себе удачи, Клио подчинилась. Сестра ожидаемо пришла в ярость.

– Заключить договор с демоном ради чужой души – форменное безумие! Это такая феерическая глупость!

Клио не сомневалась, что сказанные слова – самые мягкие из тех, что крутились у Морриган в голове.

– Это называется сострадание, – негромко вставил Дэмьен.

– К черту сострадание, – взорвалась сестра. Иногда казалось, что Морриган – порох, подставленный к огоньку фитиль, который может полыхнуть в любое мгновение. – К черту, если для того, чтобы помочь кому-то, ты жертвуешь собой!

– И звание главной бессердечной эгоистки практически без борьбы выигрывает Морриган Блэр, – лениво прокомментировал Дэмьен.

«Оу».

Клио представила пылающий взгляд сестры. Она бы обожглась, но Дэмьен наверняка и бровью не повел.