Мы остановились рядом с парой особенно величественных надгробных плит, и Гуннар возложил свою еловую ветвь на одну из них. Я попробовала прочесть надпись на гробнице, но ничего не поняла.

— Что за имя здесь написано? Кто тут похоронен?

— Хельга. Одна из моих далеких предков. А рядом с ней покоится Снорри — ее супруг.

— Выходит, и он твой предок.

— Это как еще посмотреть, — подмигнул мне Гуннар. — Бывает, женщины рожают детей не от мужей.

Подумав о том, как много загадок таят в себе человеческие отношения, я невесело усмехнулась и заметила:

— У них богатые могилы.

— Они принадлежали к числу знатных вассалов конунга Улофа, который покоится неподалеку, вон в той роскошной могиле.

И действительно, чуть подальше находилась еще одна богатая гробница, на которой красовались герб конунга и изображение коня вроде тех, что так любил вырезать из дерева Гуннар.

— Смотри, совсем как твоя деревянная лошадка!

— Ну, раз ты такая наблюдательная, взгляни сюда — эта гора на щите Улофа говорит о том, что он повелевал фьордом.

— Разве гора и фьорд — одно и то же? — удивилась я.

— Действительно, на первый взгляд не скажешь! — рассмеялся Гуннар. — Но случается, что в языке смешиваются даже совсем непохожие вещи.

Может, так оно и было, но языком викингов я не владела, и, к тому же, на нем перестали говорить много столетий назад.

Внезапно рядом с могилой Хельги что-то шевельнулось. Может, была птичка или червяк, а может и дух самой Хельги, растроганный подношением пышной еловой ветки. Как бы то ни было, мне стало интересно, и я подошла рассмотреть могилу поближе.

— Расскажи мне историю Хельги, — попросила я Гуннара.

— А что именно ты желаешь о ней знать?

— В каком возрасте она умерла?

— Ей шел тридцать первый год, — сказал Гуннар дрогнувшим голосом.

— Сколько у нее было детей?

— Кажется, девять, но выжили только двое.

— Девятеро детей! Какой кошмар!

— Хельга была по призванию поэтессой-сказительницей, но вышла замуж очень рано. Точнее, ее выдали замуж за ее двоюродного брата Снорри, которого она до свадьбы вообще не видела. Тогда ей было всего четырнадцать лет. У нее был прекрасный звонкий голос и ниспадавшие до пояса светлые волосы.

Я попыталась представить себе высокую статную Хельгу, окруженную светловолосыми детишками, и продолжала расспрашивать Гуннара:

— От кого же ведешь свой род ты, раз дети Хельги были не от ее мужа?

Не знаю, что это была за сила, но что-то притягивало меня к могиле Хельги.

— Хельга была возлюбленной конунга Улофа, — прошептал Гуннар.

— Откуда ты знаешь? — удивилась я.

— Так говорят предания, — пожал плечами Гуннар. — На одном из празднеств, конунг остановился в доме у Хельги, которая с таким чувством читала ему свои поэмы, что Улоф безумно в нее влюбился, а она ответила ему взаимностью. Разводы в те времена были запрещены, поэтому конунг отправлял своего вассала Снорри в один военный поход за другим, посещая в его отсутствие свою возлюбленную Хельгу. В конце концов, он даже повелел, чтобы его погребли здесь, рядом с нею.

Присмотревшись к положению могил, я решила, что они расположены неправильно.

Мне показалось несправедливым, что Снорри, которого я представила себе неопрятным, вонючим и рыгающим за столом, лежит между великим конунгом и его прекрасной и талантливой возлюбленной.

И вдруг я почувствовала, что покойная Хельга о чем-то беззвучно меня умоляет. Пусть на мне больше не было защиты, я все же оставалась колдуньей и ясно ощущала настойчивые мольбы Хельги. Очень немногие омниоры способны общаться с духами умерших, но на том кладбище я ясно чувствовала призыв покойницы.

Позабыв о присутствии Гуннара, закрыв глаза, я погрузилась в вечерние туманы и перенеслась на много столетий назад туда, где ясно различила взывавший ко мне голос Хельги. И тогда я, повинуясь голосу усопшей, без особых усилий немного сдвинула камень на ее могиле, засунула под него руки и поводила ими по земле, пока не нащупала кости Хельги и не вытащила их наружу.

В страхе отшатнувшись, Гуннар воскликнул:

— Ты с ума сошла! Что ты делаешь?! Зачем ты оскверняешь гробницу Хельги?! Немедленно положи ее кости на место!

Однако я уже не отдавала отчета в своих поступках. Помню, что просто преклонила колени перед могилой конунга Улофа и легко пододвинула лежавший на ней камень.

Положив останки Хельги в могилу конунга, я наконец, открыла глаза и попыталась объяснить свое поведение ошеломленному Гуннару:

— Ко мне воззвали останки Хельги! Ей очень хотелось покоиться вместе с любимым конунгом.

Несмотря на свою силу, широкоплечий Гуннар не смог в одиночку поставить камень на могиле конунга на место.

— Как тебе удалось сдвинуть эту тяжеленную каменную плиту?!

Вопрос Гуннара остался без ответа, потому что Хельга не успокаивалась, а рыдая, вновь воззвала ко мне.

Подчиняясь ее мольбам, я отодвинула камень на могиле Улофа подальше и удивленно воскликнула. В открывшейся передо мною яме лежали только кости Хельги. Других человеческих останков там не было. Несчастная вновь оказалась в одиночестве!

— А где же конунг?! — воскликнула я.

— Нет, ты лучше скажи мне, как ты это смогла! — настаивал Гуннар, не сводя глаз с пустой могилы.

— Где конунг Улоф?!

— Откуда я знаю! — огрызнулся Гуннар. — Может, погиб в битве за морем, и его тело предали волнам. Или его сожрали волки в горах. Или он сгорел вместе с собственным замком.

— Тогда почему здесь эта гробница?

— А почему ты двигаешь одним пальцем многотонные глыбы и разговариваешь с покойниками?! — настороженно произнес Гуннар.

Очнувшись, я задрожала от страха, не понимая, как поддалась желанию колдовать на кладбище. Внезапно и меня охватили подозрения. Неужели все это штучки Деметры?!

Меня, как кошмар, преследовали мысли о том, что моя мать может быть где-то рядом. Да, это все она! Она хочет поссорить нас с Гуннаром и подталкивает меня на поступки, способные встревожить его и обеспокоить до такой степени, что он меня бросит!

Деметре нужно, чтобы я осталась одна и, покорная, как овца, вернулась, понурив голову, в стадо, которое она пасет! Даже на расстоянии Деметра старается сломить мою волю и дергать за нитки, на которых до этого я болталась, как настоящая марионетка…

Нет! У нее ничего не выйдет. Не я первая и не я последняя! Очень многие омниоры прибегали к самым невероятным уловкам, чтобы успокоить своих заподозривших неладное мужей.