— И еще нам нужно купить оленьего мяса, — заявил Гуннар и вошел в чум, где его радушно принял вождь стойбища.

Оставшись на улице, я стала расспрашивать шаловливых саамских мальчишек о цене хорошенькой горностаевой шапочки. Внезапно кто-то за моей спиной заговорил на древнем языке омниор.

Обернувшись, я увидела древнюю старуху из Клана Нутрии. Это была седовласая омниора с пронзительным взглядом раскосых глаз.

Подойдя ближе, она костлявыми пальцами схватила мою руку мертвой хваткой. Мальчишек как ветром сдуло. Похоже, они боялись старуху, наверняка считавшуюся местной колдуньей.

Я замерла на месте. Меньше всего я ожидала встретить в саамском стойбище осведомленную о моих проделках омниору, полную решимости подчинить меня своей воле угрозами и силой.

— Меня зовут Плато, Селена. Ты должна мне сдаться. Я передам тебя на суд омниор. И не пытайся бежать! — прошипела старуха. — Хуже будет!

Я замотала головой, но старая Плато, с силой вывернув мне руку, стала разглядывать мое запястье.

— Она уже испила твоей крови, — пробормотала старуха, — и обязательно с тобой расправится!

— Кто? — в ужасе прошептала я.

— Баалата!

Задрожав, я не верила своим ушам, но старуха настаивала:

— Она расправится с тобой так, как сделала это с Метрикселлой.

«Что за чушь несет эта выжившая из ума нутрия?!»

Я стала вырываться, но старуха была сильна, как медведица, и я вскрикнула от боли.

— Возвращайся к Деметре! Тебя разыскивает твой клан!

— Я ни в чем не виновата! Я не убивала Метрикселлу!

— Баалата идет за тобой по пятам, девочка, и так просто не отстанет! Возвращайся к омниорам, и вместе мы будем бороться с Черной Дамой.

— Я ни с кем не желаю бороться! Я простая смертная!

— Ничего подобного, Селена. Ты — колдунья. И не принуждай меня прибегать к силе.

С этими словами старая Плато выхватила свой атам и наставила на меня. При виде ее ритуального ножа у меня подкосились колени.

«Атамом убили Метрикселлу! Неужели зарежут и меня?!»

Я снова попробовала вырываться, но почувствовала, как Плато обнимает меня своими невидимыми щупальцами, пытаясь обездвижить.

Силы меня покинули. Мне было не пошевелить ни рукой, ни ногой.

Бормоча заклинания, Плато опутывала меня невидимой сетью. Я, кажется, попалась. Деметра решила усмирить меня силой. Не в силах двинуть даже пальцем, я смогла только крикнуть:

— Гуннар!!!

Ничего другого мне было не выговорить.

В этот момент из чума вождя появился нагруженный сушеным оленьим мясом Гуннар. Увидев, что старуха наставила на меня нож, он, не раздумывая ни секунды, бросился к нам, одним ударом ноги выбил атам из руки Плато и тут же сшиб старуху с ног.

— Лежать! — рявкнул ей Гуннар.

Невидимые сети испарились, и я стала осторожно шевелить руками и ногами, прикидывая, как это моему викингу удалось разорвать невидимую паутину, которую соткала вокруг меня старуха.

— Поехали отсюда! — дрожащим голосом взмолилась я, не осмеливаясь взглянуть на Плато.

— Она тебя не ранила? — поинтересовался обнявший меня возлюбленный.

— Нет. Давай поскорее уедем!

— Хочешь? — спросил Гуннар, протягивая мне атам старой омниоры.

Судя по всему, он решил, что мы с Плато дрались за нож.

— Да. Я хотела его купить! — соврала я. А что мне еще оставалось делать? Не могла же я отдать атам Плато, чтобы она повторила попытку меня зарезать!

Не выпуская меня из объятий, Гуннар швырнул старухе несколько монет. Плато закатила глаза и что-то пробормотала сквозь зубы, наверняка оповещая местных омниор о моем появлении.

Вероятно, у меня был очень расстроенный вид. Поэтому, прежде чем тронуться с места, Гуннар дал мне глотнуть немного виски.

Он вел машину очень осторожно и все время косился на меня, проверяя, как я себя чувствую. Я успокоилась лишь через несколько часов, когда мы оставили далеко позади эту злобную старую нутрию.

Ее атам все еще был у меня в руке. Мне очень хотелось выбросить его, но Гуннар обязательно решил бы, что я спятила. Поэтому я спрятала атам в свою сумку. Увидев это, Гуннар ухмыльнулся и сказал:

— Наверное, это волшебный нож.

— Почему ты так думаешь? — насторожилась я.

— Эта старуха — колдунья. А с колдуньями лучше не ссориться. Это опасно.

— Спасибо, что помог мне.

— Постарайся больше не попадать в такие истории. Не забывай, что тебя разыскивает полиция.

Гуннар был прав, но я не могла объяснить ему, что старуха была колдуньей-омниорой, пытавшейся схватить меня по приказу моей матери, и просто сказала:

— Хватит с меня старух и других женщин. Видеть их не могу!

— Ну вот и отлично. Теперь ты долго их не увидишь.

— Почему?

— Мы поплывем на китобойном судне.

— На китобойном?!

— Только так мы можем попасть в Исландию без документов.

— Но…

— Ты забыла, что мы в бегах?

Этот риторический вопрос прозвучал, как упрек. Неужели и Гуннар засомневался в моей невиновности?!

Я никогда не одобряла охоту на китов. Более того, я даже ходила на демонстрации против промысла, угрожающего истреблением самым крупным животным на Земле. Однако Гуннар постарался убедить меня в том, что охота на малого полосатика совсем другое дело..

— Это традиционный семейный промысел, которым испокон века занимаются местные китобои.

— Бедным китам от этого не легче.

— Китов, конечно, жалко, но пойми — норвежцы убивают их в малых количествах и используют свою добычу полностью: мясо, ворвань[55]и китовый ус.

— Местные китобои, что, члены «Гринписа»?

— Китам по-настоящему угрожает лишь их лов в промышленных масштабах, когда забирают только ворвань, а остальное выбрасывают в океан. Вот это настоящее хищничество.

— А что представляет собой малый полосатик? — осторожно поинтересовалась я.

— Это самый маленький в мире беззубый кит. В длину он не более десяти метров. То есть он размером с три коровы, а прокормить всю зиму может целую семью.

Да, только это все же отличалось от забоя крупного рогатого скота.