Наплакавшись вечером, она и не заметила, как заснула, и проспала часа два.

Проснулась внезапно, как от толчка, встала и включила везде свет. Не зная, куда себя деть, она придумывала себе занятия: полежала в ванной, кинулась было убирать да бросила. Так и застал ее звонок Михаила – неприкаянно слоняющейся по своей однокомнатной квартире…

– У меня все нормально! Через полчаса приеду! – отрапортовал Дуб.

– Завтрак готовить? – обрадовалась она.

– Потом, ладно?

– Ладно! – покладисто согласилась Дина.

Антон усмехался, слушая этот разговор.

Раньше, выйдя из боя или выполнив очередное задание, они гасили адреналин в крови спиртом или водкой – что попадется, хорошей закуской и сном. Сейчас, хоть это ни боем, ни серьезной разведывательной операцией и не назовешь-то, а так, почти «прогулка», но он рвался к Наталье, желая утонуть в ней.

Он понимал всех мужиков всех времен и народов, которые после опасной охоты или после боя кидались к своим женщинам – утверждать жизнь!

Он вошел в номер и сразу увидел Нату.

Она сидела в кресле, поджав под себя ноги, одетая в его футболку, и читала какую-то книжку.

– Антон! – подскочила, уронила книгу, кинулась ему на шею, повисла на нем, обняв руками и ногами, и принялась целовать короткими горячими поцелуями, быстро спрашивая: – Все в порядке? Ты в порядке? Ничего не случилось?

– Наточка, все нормально, обо всем расскажу потом… Я тебя хочу ужасно! – ответил Антон и побежал в спальню, неся ее на руках.

– Как первобытный мужчина! – сразу загоревшись, прошептала Ната.

– Вот именно, – подтвердил он.

И поцеловал ее так, что они оба мгновенно забыли обо всем на свете.

Они срывали друг с друга одежду, Антон даже рычал от нетерпения, и Наталья, принимая шквал его эмоций, сама становилась неистовой и торопила:

– Быстрее, Антон, быстрее!

Они потерялись, как становилось для них уже привычным, отдавая, без остатка, друг другу все, что могли!

Дина готовила завтрак, хотя время было уже обеденное. Она стояла у плиты, одетая в длинную футболку, достающую ей до середины бедер. Мишка, сидя на стуле и пользуясь малыми размерами кухни, всякий раз, когда она проходила мимо, задирал край футболки и целовал ее в тугую попу. Она смеялась его мальчишеским выходкам и чувствовала себя абсолютно счастливой.

– А вот скажи мне, Михаил, – уклоняясь от его рук, весело спросила Дина, – тебе ведь надо делами сегодня заниматься?

– Надо… Вот сейчас мужчина поест, позанимается своей женщиной и пойдет на охоту за добычей!

– Но у женщины сил уже нет! Она больше не может! – с наигранным ужасом воскликнула Дина.

– А я ее всю поцелую, поглажу, уговорю…

– Ну, тогда она наверняка согласится! – рассмеялась Дина.

Она поставила перед ним на стол огромную тарелку, на которой красовался омлет с болгарским перцем, грибами, луком и зеленью и две поджаренные сосиски.

– Ешь, кузнец благосостояния и женского счастья! – чмокнула его в макушку и вернулась к плите, варить кофе.

Мишка ел, совершенно разомлев от счастья, и посматривал на нее.

– А вот, скажи мне, Дина, – спросил он, – ты на работу звонила: сообщить, что увольняешься?

– Звонила.

Она села за стол, поставив две кружки с кофе, одну большую – ему и поменьше – для себя.

– Ты поедешь по делам, а я поеду на работу, писать заявление об увольнении. Моего главного инфаркт хватит!

– Только не передумай, – переполошился Михаил.

– Нет, я не передумаю, но уговаривать меня будут.

– Я сейчас доем и тоже начну тебя уговаривать! – пообещал он.

Ната проснулась днем.

Все утро они не спали. Антон рассказывал ей про «рейд по фронтам», как назвала это Наталья.

На самом интересном месте рассказ прервался: они бросились целоваться и опять терялись друг в друге.

Когда она начала выбираться из постели, Антон, конечно, проснулся, но она его снова уложила, успокаивающе погладив и коротко поцеловав в колючую от щетины щеку.

– Спи, спи, тебе отдохнуть надо, – сказала она и поцеловала его в уголки губ.

Антон выпустил ее и опять заснул.

У Наты была намечена встреча с Серегой и другими членами их детской компании.

Желая как можно скорей расправиться со всеми обязательствами и обещаниями, чтобы потом быть постоянно с Антоном и ни на что не отвлекаться, она обзвонила всех вчера, когда была у мамы. А так как сегодня наступила суббота, все с радостью согласились встретиться.

Она уже собралась и наносила последний штрих, подкрашивая губы у зеркала в ванной, но вдруг остановилась, поставила колпачок от тюбика на раковину и, задумавшись, закручивала и откручивала столбик помады, внимательно ее рассматривая.

Поднесла руку ко лбу, потерла неосознанным жестом, задела колпачок, и он упал. Возле раковины, на полу, стояла высокая ваза с водой: завядшие цветы Наталья из нее выбросила, а воду вылить не успела. Колпачок упал прямо в вазу и не тонул, покачиваясь на воде…

Она присела, все так же обдумывая продолжающую формироваться и развиваться мысль и переводя взгляд с помады на колпачок и обратно.

И вдруг подскочила, сильно ударившись головой об угол раковины.

– Ой! – потерла ушибленное место и побежала в комнату, держа помаду в руке.

– Я поняла! Я поняла! – Она забралась на кровать и стала тормошить Ринкова.

Он сразу проснулся, сел и очень спокойно спросил:

– Что, солнце мое?

– Ринков, ты бывал беден? – торопясь ему объяснить, громко спросила она.

– Бывал.

– Хорошо, значит, ты меня поймешь!

Она была очень возбуждена, глаза горели, щеки раскраснелись.

Антон засмотрелся:

– Но ты не был бедной женщиной. Вот, смотри, когда совсем нет денег, а выглядеть надо хорошо и закончилась вся помада, ты берешь и из нескольких тюбиков выковыриваешь остатки помад, все это, тщательно размешиваешь, делаешь такую колбаску и засовываешь в один пустой тюбик – вот так! – Она показала как и посмотрела на него победительницей. – Так вот, то оружие, ну, те минометы, они пустые внутри и широкие, и преступники туда наркоту расфасовывать будут! Никто и не додумается ее там искать! И столы для этого привезли – фасовать…

Антон был потрясен простотой и неординарностью решения и в который уже раз восхитился ее умом.

Он вскочил, стал ходить по комнате, не обращая внимания на свою наготу.