А киевский майдан буйствует, а в Симферополе митинги и сходки народа у правительственных зданий…

Наталья видела толпы народа, несколько раз попадала в перегороженные улицы, приходилось объезжать окольными путями, чтобы попасть в больницу.

В Крыму становилось страшно находиться. Но Ринков звонил по нескольку раз в день и успокаивал:

– Натка, перестань смотреть украинское телевидение! Смотри российские каналы по Интернету. Ты же понимаешь, что если бы была действительная угроза, я бы уже давно вывез бы вас оттуда. Не паникуй!

– Но страшно же, Антон! – жаловалась она. – Что тут будет?

– Все будет нормально, солнце мое, – уверял он. – Пройдите обследование до конца. Не бойся, родная, я слежу за ситуацией. Малейший намек на что-то серьезное – я прилечу и увезу вас обеих. Прооперируем здесь.

И она верила ему, понимала: если Ринков говорит, что опасности нет, значит, ее нет.

И что в понимании мужа: «слежу за ситуацией», при том что она находится здесь, значит, что он по нескольку раз в день консультируется с весьма высокопоставленными людьми, разбирающимися в международной политике да, собственно, и вершащими эту самую политику.

Ну, это ей хорошо, у нее такой муж, а у остального Крыма таких мужей и родственников нет, людям по-настоящему страшно!

И вдруг в один момент украинское телевидение отключили, пустили российские каналы, и сразу стало легче и спокойнее. И уже вроде бы и не так все страшно.

А потом объявили референдум!

За неделю до референдума Наталья привезла маму домой. Теперь, после обследований, стало совершенно ясно, что без операции не обойтись. Был назначен определенный день, а до этого момента маму отпустили домой, дав массу строгих рекомендаций.

Но и здесь без происшествий не обошлось!

А потому что устроила им Антонина Кузьминична забастовку: отказалась в назначенный день ложиться на операцию, требуя перенести ее на несколько дней.

– Хочу проголосовать на референдуме! – твердо заявила мама.

И врачи перенесли ее операцию!

Наталья диву давалась. Но люди в Крыму находились в это время в таком воодушевлении и подъеме моральном, все так ждали этого референдума, ждали перемен!

И еще более удивлялась и поражалась она, когда пошла на избирательный пункт в день референдума написать заявление, чтобы к маме приехала выездная комиссия. К зданию пункта надо было подняться по довольно крутым ступенькам. Ната обалдела, встретив по пути несколько стариков, еле поднимающихся по этим ступенькам, но упорно идущих проголосовать.

На самом избирательном пункте царил настоящий праздник – какой-то боевой дедуля, поставив стул на улице, играл на аккордеоне, люди реально стояли в очереди, чтобы проголосовать, улыбались и поздравляли друг друга!

Офигеть! Такого Наталья вообще никогда не видела и точно знала, что никогда еще не приходило такое количество народа, да еще настолько воодушевленного, убежденного, что они сегодня творят свое собственное будущее!

Антонина Кузьминична тоже проголосовала. Приехала выездная комиссия, и мама торжественно опустила в урну свой бюллетень.

Разумеется, невероятный подъем понемногу прошел, наступили будни уже новой действительности. Многие жители Крыма, находясь в некой эйфории, ожидали немедленных, грандиозных улучшений. Но оказалось, что ничего глобально не меняется за три дня или за месяц и надо просто жить и делать свое дело и встраиваться в новую жизнь.

Но все это рабочие моменты, и Наталья была уверена, что с Крымом все сложится замечательно. Многое действительно изменится, и очень скоро. Даже сейчас заметны позитивные изменения.

Операция у мамы прошла успешно. Еще недельку она проведет в больнице, а потом Антонину Кузьминичну можно будет перевозить домой. А там уж Вета прилетит и сменит ее на «вахте». Ей будет чем заняться – обеспечить реабилитационный уход, нанять хорошую сиделку. А еще Антонина Кузьминична потребовала сделать ей российский паспорт – как можно скорей, то есть требовалась еще одна выездная комиссия.

Наталья улыбнулась: надо же, как ее затянули воспоминания…

Она вставила ключ в замок зажигания, завела машину и вырулила со стоянки, продолжая улыбаться.

Она все еще чувствовала музыку, цвет, запах и вкус того прекрасного, необыкновенного лета, изменившего всю ее жизнь и подарившего ей счастье.