Ролан взялся за ручку настройки связи и ввёл данные принимающего устройства на корабле Бранта.

Тот ответил спустя несколько секунд. Голос его был напряжён.

— Привет, — сказал Ролан небрежно, — помнишь, мы договаривались прошвырнуться по кабачкам?

Виски ещё тем не менее щекотал холодный пот, а пальцы подрагивали от напряжения.

— Ролан… — произнёс Брант негромко.

— Я к тому, — поспешил продолжить Ролан, потому что ему было безумно страшно от мысли, что Брант сейчас откажет, — что в город мне сейчас нельзя. Но, может, я залечу к тебе?.. На несколько дней… или недель…

Брант на другом конце линии сглотнул.

— Ролан, ко мне нельзя. У меня семья.

Ролан облизнул губы.

— Что, уже слухи пошли, да?

— Да. Тебе вынесли обвинения три часа назад. Полчаса назад тебя объявили в розыск.

— Быстро… — Ролан откинулся назад. У него кружилась голова, и он прибавил подачу кислорода, но это не помогло. — Так ты поможешь? — уточнил он. — Не домой… может, куда-нибудь ещё? Мы же друзья…

«Я бы тебе помог», — пронеслось в голове и кольнуло в сердце ржавой иглой.

— Извини, — сказал Брант тихо, — но я никому не скажу, что ты мне звонил, — поспешил добавить он.

— И то хорошо, — Ролан оборвал связь, чувствуя, как вскипает злость.

«Кому бы позвонить ещё?» — спросил он себя. В голове промелькнула Луана, но этот вариант он тут же отмёл. Затем — Исгерд. «Исгерд…»

Ролан не сомневался, что получит отказ. Исгерд была слишком правильной, чтобы укрывать его.

«Я позвоню ей, — подумал он. — Обязательно позвоню. Потом. Когда всё решу. Я её украду. Он всё равно будет со мной».

Не успел он закончить мысль, как на приборной панели замерцал зелёный огонёк.

Ролан несколько мгновений смотрел на него как на змею, опасаясь, что это подвох и его разыскивают с земли. Потом решительно нажал приём.

— Да! — резко произнёс он.

— Герцог фон Крауз?

От этого обращения по позвоночнику Ролана пробежал ток.

Он молчал, не решаясь подтвердить этот титул.

— Сэр Ролан, это Юки Симидзу. Я знаю, что у вас неприятности, и хочу помочь.

Ролан облизнул губы.

— Чем? — спросил он. — И откуда я знаю, что вы не предадите меня?

«Как все остальные… до вас…»

— Не в моих правилах предавать кого бы то ни было. Я думала, в этом смысле мы с вами понимаем друг друга лучше, чем кто-либо еще. Древний кодекс Симидзу запрещает мне ложь.

Ролан кивнул, не обращая внимания на то, что Юки не видит его. В этом смысле ей действительно можно было доверять.

— Я передам вам координаты. Прилетайте сюда. Вас встретят и дадут вам приют. А что будет дальше — решать вам.

Приёмник защёлкал, фиксируя строчки двоичного кода.

— Получил, — сказал Ролан.

— Должна предупредить… Вам следует двигаться тихо. Если мы заметим слежку, вам не дадут посадку. По пути не появляйтесь поблизости от населённых миров — ваши данные и характеристики вашего корабля уже разосланы везде.

Ролан кивнул.

— Я буду иметь в виду.

Он нажал отбой и развернул корабль.

«Никаких гиперворонок… — подумал он, — ну и чёрт с тобой», — выкрутил скорость на максимум и вышел на прямую, ведущую к мерцавшему на дальней границе системы завитку Ветров.

Уже встраиваясь в фиолетовый энергетический вихрь, он повернул выключатель радио, включая его на приём, но вместо музыки, которую ожидал услышать, попал на окончание «Светских новостей».

— … приём по случаю свадьбы Волфганга Рейнхардта привлёк более десяти тысяч гостей. Безусловно, это событие можно считать самым ярким за весь текущий год. Жаль, что невеста, Исгерд Ларссон, отказалась давать интервью.

Конец первой части

Исгерд откинулась на спинку кресла и на несколько мгновений замерла, глядя, как догорает за окнами усадьбы Хельги Эклунд последний осенний закат.

Небо пылало алыми и оранжевыми росчерками, отражавшимися в морской глади, которая утром ещё казалась чёрной, как ночь.

Впервые за последние три года ей выдался спокойный, тихий вечер, когда не нужно было думать о делах. С самого первого дня, когда Консул подписала пакт о восстановлении Серой стражи, Исгерд только и делала, что уговаривала, договаривалась, заключала сделки. Уговаривала людей, которых хотела получить в своё распоряжение. Договаривалась с правительствами планет, которые могли, но не хотели помогать. Заключала сделки с настоящими хозяевами тех же самых миров, не имевшими титулов и званий, но имевшими доступ к куда большей власти — и куда большим деньгам.

Только теперь Исгерд могла с уверенностью сказать, что добилась своего. Орден встал на ноги и стал представлять из себя силу, с которой нужно было считаться. Может быть, пока не такую большую, какой был до войны… И всё-таки это был успех.

И в то же время её не переставало терзать ощущение, что можно было сделать больше, искоренить нараставшие на окраинах беспорядки.

Когда она только бралась за дело, которому решила посвятить себя, повстанцы представляли из себя всего лишь разрозненные кучки пиратов, грабивших транспортные суда да кричавшие о своей свободе на каждом углу.

Хельга беспокоилась напрасно — тогда они ещё не были силой, способной совершить организованный теракт. Да, кто-то из них смог проникнуть в столицу один раз — но не более того.

Однако теперь Исгерд казалось, что чем больше она прилагает усилий, тем сильнее становится враг. Как будто там, по ту сторону невидимой черты, стояло зеркало, которое отражало её саму.

Не раз уже пытаясь обеспечить поставки металлов, топлива, информации или кораблей, она с удивлением обнаруживала, что кто-то опередил её. Бесполезно предлагать защиту или деньги потенциальному союзнику — потому что кто-то уже заключил такой же негласный контракт до неё.

Исгерд не столько раздражала, сколько озадачивала такая перемена в рядах врагов. Она не сомневалась в своих возможностях, но не могла не отмечать, что нужно скорректировать расчет — потому что сила противника растёт пропорционально её собственной.

Исгерд развернулась, намереваясь в который раз за вечер проверить, нет ли сообщений от адъютанта — она совершенно не знала, что можно делать в свободный вечер — когда тишину комнаты разрезал звонок коммуникатора.

Исгерд покосилась на лежавший на столе прибор.

Звонила Эстель — секретарша Волфганга. Исгерд жутко хотелось сбросить звонок, но она сделала над собой усилие и нажала приём.