— Я бы попросил у вас танец, но вряд ли это одобрит ваш жених.

Исгерд кивнула, и оба невольно посмотрели туда, где стоял Волфганг в окружении друзей.

— Как ваши дела теперь, когда я перестал тревожить вас? — спросил Ролан, прерывая затянувшееся молчание.

— Очень хорошо, — Исгерд опустила взгляд на собственную кисть, державшую бокал. Безымянный палец украшало обручальное кольцо.

Ролан проследил за её взглядом, и тоже задрожал — но от ярости.

— Рад, что вы добились своего, — процедил он.

Губы Исгерд дёрнулись, но она промолчала. Не имело смысла повторять уже сказанное — есть вещи важнее того, чего хотела она сама.

— А вы уже сделали предложение леди Луане? — спросила Исгерд.

— Моя судьба тоже уже определена, — ответил Ролан, и Исгерд вскинулась. Ей захотелось ударить Крауза за то, что тот говорит об этом так легко. — Завтра я уеду домой, — продолжал тот.

— Как и все мы, — ответила Исгерд зло.

— Да, — подтвердил Ролан, и оба замолкли, не зная, что ещё сказать.

От одной близости Ролана Исгерд было неспокойно. Хотелось броситься на него, колотить, требовать что-то сделать, что-то сказать — но она не знала что. Такого не бывало с ней никогда.

— Всё же разрешите пригласить вас на танец, — Ролан отставил в сторону собственный бокал и протянул ей руку.

Исгерд мгновение смотрела на неё, а затем перевела взгляд за спину Ролану.

— Мой жених, — тихо сказала она.

Ролан оглянулся и нехотя, демонстративно медленно, убрал ладонь.

Волфганг приблизился к ним бледный как мел и обнял Исгерд за плечи.

— Всё хорошо? — спросил он.

— Да, — Исгерд пригубила вино, — сэр Крауз хотел со мной попрощаться.

Ролан прищурился и перевёл пристальный взгляд на Волфганга. На мгновение Исгерд показалось, что тот вот-вот вцепится Рейнхардту в глотку, но ничего так и не произошло.

Ролан отступил на шаг назад, покидая невидимое поле притяжения, и оба — Исгерд и Волфганг — испустили облегчённый вздох.

Ролан развернулся на каблуках и двинулся прочь.

После окончания бала Исгерд не стала дожидаться утра. Вещей у неё было немного, и она решила сразу же покидать их в сумку. За этим занятием её и застал звонок — Хельга тоже не спала.

— Во сколько тебя встречать? — спросила она.

— Я думаю, часов в двенадцать, — ответила Исгерд, отрываясь от своего занятия и усаживаясь за стол, — в звездолёте посплю. Буран… — она замешкалась и сглотнула, — наконец полетел. Только в последние дни смогла подобрать к нему гипердрайв.

— Хорошо, — Хельга кивнула, — я уже приказала приготовить покои.

— А документы? — Исгерд затаила дыхание.

— Да, да, — будто нехотя пробормотала та, хотя исподлобья пристально следила за реакцией подопечной, — все документы на восстановление Стражи в правах я подписала.

Исгерд постаралась сдержать эмоции хотя бы внешне.

— Всех отобранных тобой людей я также направила к тебе, — продолжила Хельга, — кроме разве что одного. Ты уверена, что тебе нужен Брант Макалистер? Слишком громкая фамилия… будет бросаться в глаза.

— Он сам хотел, — Исгерд была так взбудоражена, что стиснула руку в кулак, — Хельга, и есть ещё один человек… Идея пришла мне в голову только что.

Эклунд кивнула и наконец подняла взгляд на собеседницу.

— Это… — Исгерд на мгновение замешкалась. — Ролан фон Крауз. Пожалуйста, дослушай до конца! — поспешила добавить она.

— Слушаю, — нехотя согласилась Эклунд.

— Мы давно говорили о том, что ты предпочла бы видеть наследником Краузов Ирвина. Я знаю, что подобные переговоры ты вела. И мы обе знаем также, что герцог вышел из-под удара, наметив брачный союз с Мелбергами. Вдвоём эти две семьи, с ресурсами Краузов и производством Мелбергов, окажутся практически неподконтрольны тебе. Но если Ролан будет призван в Серую Стражу, даже этот союз им не поможет. Если они и заключат его, то только через Ирвина — а тот не пойдёт против тебя.

Хельга мешкала.

— В этом есть смысл, — медленно протянула она, — но мне не нравится, что Ролан фон Крауз будет находиться рядом с тобой.

— Я скоро вступлю в брак с Волфгангом, его отец уже признал меня. Сам Волфганг пока не имеет власти в семье и если получит, то не скоро. Так что уже не имеет значения, насколько близко от меня будет Крауз — он не сможет помешать свадьбе, если ты об этом волнуешься.

— Если бы только об этом, — мрачно пробормотала Хельга, — впрочем, хорошо. Я попробую сделать так, как ты говоришь. А что получится — посмотрим. Возвращайся домой, Исгерд. Я жду.

Вот уже несколько месяцев прошло с тех пор, как Ролан отказался от вступления в брак с Луаной Мелберг.

В глубине души Герард знал, что так и произойдёт. Его внук не знал, что такое компромисс. И Герард вовсе не был уверен, что это так уж плохо.

«Компромиссы…» — думал он про себя, выходя утром на балкон и разглядывая простиравшийся, казалось, до самого горизонта парк и блестевшую серебристой россыпью звёздной пыли череду гор. «Нейтан Броган не знал слова компромисс. Это был человек, выкованный из стали, и я не знаю, где были бы мы теперь, если бы он умел идти на компромисс».

Герард фон Крауз был одним из тех немногих выживших, кто ещё помнил, как выглядел Нейтан Броган живьём. Кроме него осталась разве что Хельга Эклунд, да вот, пожалуй, и всё. Даже Константин Рейнхардт был намного моложе их, а отец его не прожил столько, чтобы сравнить прошлые и нынешние времена — и Хельга Эклунд, безусловно, приложила к тому свою руку. Впрочем, в детали Герард не хотел вникать… У него хватало своих проблем.

Упрямство Ролана ставило в трудное положение его самого. Он не был Нейтаном Броганом и даже не думал на это претендовать. Герард фон Крауз был простым человеком, а не божеством, но именно ему приходилось тянуть на себе Аркан, когда герои встали на свои пьедесталы и были залиты в бронзу.

Следовало признать, что Хельга Эклунд отчасти была права. Из Ролана получился бы весьма спорный глава сектора, и всё же герцог предпочитал таких людей тем, кто всю жизнь вихлял, лишь бы сохранить власть.

Отказ Ролана лишь сильнее убеждал его в том, что, несмотря ни на какие обстоятельства, титул должен достаться ему.

Мелбергов ему удалось убедить, но известие о том, что Луана станет его женой, пробудило в глазах Ирвина загадочный блеск. Ему только-только исполнилось восемнадцать лет, но чем дольше смотрел Герард в его глаза, тем яснее понимал, что ничего детского в них давно уже нет.

А весной, когда со старого парка стал сходить снег, Герард заболел. Он всё ждал, что обычные лекарства поднимут его на ноги, но кашель не хотел утихать, даже когда деревья покрылись листвой.