Но пока, еще не став ни самоубийцей, ни аутистом, мне предстояло разобраться с ситуацией в боулинг-центре «Дорожки Зеленой Луны».

— Ладно, — пожалуй, в моем голосе слышалась даже бравада, — пойдем туда и поглядим, что к чему.

С наступлением ночи асфальт начал отдавать солнечное тепло, накопленное за день, а вместе с теплом от него поднимался слабый запах дегтя.

Луна, низкая и огромная, словно собравшаяся свалиться на нас, только-только поднялась над восточным горизонтом. Грязно-желтая, с чуть заметными пустыми глазницами кратеров.

Бабушка Шугарс, кстати, очень серьезно относилась к желтизне луны, верила, что такая луна — верный признак того, что в этот вечер играть в покер не надо: карты придут плохие. Вот и я сдался безотчетному желанию скрыться от ее изрытой оспинами физиономии. Взяв Сторми за руку, увлек ее к парадным дверям боулинг-центра.

Боулинг — один из древнейших видов спорта.

В том или ином виде в него начали играть как минимум за 5200 лет до рождения Христа.

Только в Соединенных Штатах более 130000 дорожек ждут игроков в боулинг-центрах, число которых перевалило за 7000. За год американцы оставляют в боулинг-центрах почти пять миллиардов долларов.

С надеждой прояснить, чем вызван этот повторяющийся сон, и понять его значение я изучил историю боулинга. И теперь мне известны тысячи фактов, связанных с ним, в основном не таких уж интересных.

Я также брал напрокат обувь и сыграл восемь или десять игр. К спорту у меня призвания нет.

Наблюдая за моей игрой, Сторми как-то сказала, что я, даже начав регулярно играть в боулинг, едва ли добьюсь хоть каких-то успехов.

Более шестидесяти миллионов человек только в Соединенных Штатах играют в боулинг хотя бы раз в год. Девять миллионов — заядлые игроки, которые состоят в различных лигах и регулярно участвуют в турнирах.

Когда Сторми и я вошли в боулинг-центр «Дорожки Зеленой Луны», некая часть этих миллионов катала шары по полированным дорожкам, стараясь завалить максимум кеглей. Все они смеялись, приветствовали успехи друг друга, ели начо,[42]ели чипсы, пили пиво, хорошо проводили время. И с трудом верилось, что именно в этом месте смерть вдруг решила собрать очередной урожай душ.

Верилось с трудом, но такое развитие событий уже не представлялось мне невозможным.

Должно быть, я побледнел, потому что Сторми спросила:

— Ты в порядке?

— Да, конечно, все хорошо.

Звук катящихся шаров и грохот падающих кеглей никогда не ассоциировались у меня с опасностью. Но теперь от этих нерегулярных ударов вибрировали натянувшиеся, как струны, нервы.

— Что теперь? — спросила Сторми.

— Хороший вопрос. Только ответа у меня нет.

— Ты хочешь походить вокруг, посмотреть, что к чему, понять, нет ли где плохой ауры?

Я кивнул.

— Да. Посмотрим, что к чему. И где тут плохая аура.

Долго ходить не пришлось. Очень скоро я увидел нечто такое, от чего пересохло во рту.

— Господи, — выдохнул я.

Юноша, стоявший за стойкой выдачи обуви, пришел на работу не в обычных черных слаксах и синей рубашке из хлопчатобумажной ткани с белым воротничком. В этот день он надел желтовато-коричневые слаксы и зеленую рубашку-поло. Такие же были и на трупах в моем боулинговом сне.

Сторми оглядела длинный, заполненный народом зал, указала еще на двух сотрудников боулинг-центра.

— Они все получили новую униформу.

Как и любой кошмар, этот был ярким, но без мелких подробностей, более сюрреалистичным, чем реальным, не определяющим место, время, обстоятельства. Лица убитых перекосила агония, изменил ужас, тени, странный свет, и, просыпаясь, я уже не мог их описать.

За исключением одной молодой женщины. Ее убили выстрелами в грудь и шею, так что лицо осталось нетронутым насилием. У нее были пышные светлые волосы, зеленые глаза и маленькая родинка над верхней губой, около левого уголка рта.

И когда мы со Сторми двинулись дальше, я увидел блондинку из сна. Она стояла за стойкой бара, наливала пиво из крана.

Сторми и я сели за столик в кабинке у бара, но ничего не заказали. Я уже был пьян от страха.

Хотел увести Сторми из боулинг-центра. Она же уходить не хотела.

— Мы должны что-то сделать, — настаивала она.

Единственное, что я мог сделать, так это позвонить чифу Уайатту Портеру и сказать, после короткого объяснения, что Боб Робертсон, решивший отметить вступление в ряды маньяков-убийц, в качестве места для дебютного бала выберет скорее всего боулинг-центр «Дорожки Зеленой Луны».

Для человека, который отработал целый день, а потом наелся жареного мяса, обильно запивая его пивом, чиф отреагировал на удивление быстро, демонстрируя ясность ума.

— До которого часа они работают?

Прижимая телефон к правому уху, левое я зажимал пальцем, отсекая шум боулинг-центра.

— Думаю, до полуночи, сэр.

— Значит, еще чуть больше двух часов. Я немедленно вышлю патрульного. Пусть побудет там, покараулит Робертсона. Но, сынок, ты же сказал, что все это может начаться пятнадцатого августа… завтра, не сегодня.

— Эта дата стояла на страничке календаря, которая лежала в его досье. Я не знаю, что сие означает. Я буду уверен, что сегодня ничего такого не произойдет, лишь когда сегодня закончится, а он еще не начнет стрелять.

— А эти существа, которых ты называешь бодэчами, там есть?

— Нет, сэр. Но они могут появиться вместе с ним.

— Он еще не вернулся в Кампс Энд, — сообщил чиф, — значит, он где-то в городе. Как чурро?

— Восхитительные, — ответил я.

— После жареного мяса мне предстоял трудный выбор между медовиком и пирогом с персиками. Я тщательно все продумал и решил съесть по кусочку и первого, и второго.

— О жизни в раю я точно знаю лишь одно: там на десерт подают пирог с персиками миссис Портер.

— Я бы мог жениться на ней только из-за пирога с персиками, но, к счастью, она еще умна и прекрасна.

Мы попрощались, я прикрепил мобильник к ремню, сказал Сторми, что нам пора ехать. Она покачала головой.

— Подожди. Если блондинки-барменши здесь не будет, не начнется и стрельба, — она говорила тихо, наклонившись ко мне, так что за грохотом шаров, сшибающих кегли, ее, кроме меня, никто слышать не мог. — Надо заставить ее уйти.