Великий даже улыбнулся, вспоминая её молодой и неопытной девочкой. Как ненасытен оказался ее разум! Как жадно она впитывала науку управления и как благодарна была учителю. Ее муж, к сожалению, был слишком мягкосердечный и недалекий.

«А может быть, и не к сожалению, а к счастью? Если бы Господь вложил в тело Фердинанда Арагонского душу настоящего владыки, кто знает, может, с ересью в стране уже было бы покончено. Но и Великий Инквизитор стал бы не так уж нужен.»

Даже сам себе он никогда не сознавался, что гораздо больше любой ереси его пугало то, что деньги давали евреям и маврам — власть. Именно её сам Торквемада ценил превыше всего в этом мире.

Разумеется, Великий Инквизитор прекрасно знал, что не все мараны истинно следуют по пути веры. Так же было ему ведомо, что многие втихаря справляют обряды своей старой веры и чтут субботу. И отречение их ложно. Он понимал, что, скорее всего, при жизни не успеет насладиться победой. Но он точно знает, что оставит своим преемникам — сильную и мощную Церковь, стоящую всего в шаге от триумфа.

А может быть, Господь смилуется и продлит дни своего сына? Ведь он почти склонил королеву к тому, чтобы час решительной битвы настал! Давно пора изгнать с благословенных земель Испании всю грязь и нечисть! Разумеется, нельзя позволить евреям вывозить с собой все, что нажили они своим непотребным ростовщичеством и коварством. Золото это должно пойти на усиление власти церкви и короны!

Лакея в кабинет, предоставленный Великому Инквизитору в одном из домов графа де Альтамира, Педро не пустил. Воду, чуть разбавленную вином, принес сам. Поставил поднос на стол и заботливо налил в тяжелый венецианский кубок розоватое питье.

Торквемада сделал несколько глотков — горло пересохло, а вода с каплей вина взбодрит его. На сегодня остались еще дела.

—Много народу ждет в приемной, Педро?

Тот сокрушенно вздохнул и кивнул головой:

—Да, Ваше Святейшество.

—Ну что же, зови.

В кабинет, кланяясь, вошел среднего роста полноватый священник. Тонзура тщательно выбрита, на облачении две свежих, аккуратных заплатки.

Великий Инквизитор протянул руку и благословил стоящего на коленях отца Луиса.

—Присаживайся, сын мой. Расскажи мне, в чем скорби твои и заботы.

—Ваше Святейшество, мой прихожанин, капитан городской стражи принес мне странный предмет, который сняли с тела какого-то сумасшедшего, напавшего на патруль.

Торквемада оживился.

—На нем есть загадочные письмена, или иные дьявольские метки?

—Нет-нет, Ваше Святейшество, ничего такого на нем нет. Но эта штука светится сама по себе! И свет этот совсем не от огня — он не дает тепла! Я думал сперва отдать эту вещь падре Мигелю, но потом вспомнил, что скоро прибудете вы, и сохранил ее.

Пожалуй, Великому стало и в самом деле интересно. Свет, не дающий тепла? Что бы это такое могло быть?

—Покажи мне этот предмет, сын мой.

Священнику чуть смутился, и забормотал:

—Сейчас-сейчас, Ваше святейшество… Я не был уверен, что вы захотите взглянуть… А сам нести непонятную вещь побоялся, чтобы не вызвать ваш гнев.

Он подскочил со стула, нелепо переваливаясь, добежал до двери и, высунувшись, громким шепотом позвал:

—Хорхе, поди сюда!

Через несколько секунд он вернулся, неся в руках странной формы коробку с крепящимися к ней ремнями.

Коробка казалась кожаной, но падре Луис, раскладывая ее на столе, пояснил:

—Я пробовал резать ее ножом, Ваше Святейшество, но нож не берет эту странную кожу…

Вещь на столе, среди бумаг и документов, смотрелась очень чужеродно. С первого взгляда Великий Инквизитор даже не смог определить, в какой бы стране она могла быть сделана. Однако заметив, что падре Луис держит ее без страха, Торквемада протянул сухую старческую руку и провел по прохладной кожаной поверхности.

—Говоришь, ее не берет нож?

—Я пробовал ее даже поджечь, но она не горит, Ваше Святейшество! А открывается она вот так…

То, что вывалилось из коробки прямо поверх одного из писем, вызвало у инквизитора недоумение.

Черный, как будто бы вороненый, предмет поражал своей странной формой. Такого цвета могли быть доспехи, сделанные лучшими оружейниками Толедо. Но если бы это изготовили в Толедо, то обязательно была бы богатая чеканка, а этот предмет был…

Единственное слово, которое пытливый ум инквизитора подобрал, было — «лаконичный».

С недоумением дотронувшись до прохладного металла, Торквемада пытался понять, как вделана туда такая тонкая стеклянная полоска? И что тут может светиться?

Он перевел глаза на нервничающего падре, и спросил:

—Ты утверждаешь, сын мой, что она может светиться?

Падре суетливо закивал и ткнул в диковинку пальцем. Даже при пяти горящих свечах, было заметно яркое голубое свечение. Торквемада невольно дернулся и перекрестился.

—Расскажи поподробнее, сын мой, все, что ты еще знаешь о предмете. А главное, о человеке, который передал тебе… это.

Винт, матерясь и боясь ошибиться, Фифа вырезала из листа брони. Пользоваться пушкой в этот раз было невозможно. Делали так: пистолет поставили на средний уровень мощности, она раскаляла кусок металла по контуру, а Бык, с помощью зубила, и молота наносил удары, выбивая нужный рисунок.

В воздухе воняло гарью, духом калёного металла и еще чем-то странным, неуловимо напоминающим специфический запах озона.

Заряд пистолета расходовался довольно быстро. Рим и пара наблюдавших за действием Фифы бойцов испытывали неприятное нервное напряжение: все прекрасно понимали, что этот расход невосполним. Конечно, пока оружие у них было, и даже несколько избыточно, но ведь жизнь — штука долгая и непредсказуемая.

Рим про себя отметил, что кроме обучения верховой езде, нужно приобрести на всю группу арбалеты. И вполне уже можно начинать тренировки. До коней когда еще время дойдет, да и к ним нужен хотя бы один толковый конюх, чтобы объяснил, чем кормить, как ухаживать. Арбалеты же жрать не просят, а тренировки можно проводить и здесь во дворе.

—Я же говорил, нельзя продавать бронелисты,— удовлетворенно заявил Цинк.

—Да я особо-то и не спорил,— Рим равнодушно пожал плечами добавил: — Их еще выгнуть нормально нужно будет.

—Ничего, пока металл горячий, выгнем,— успокаивающе сказал Бык.

Шум они подняли такой, что казалось, сбежится весь город. Но соседи ответили странным равнодушием и отсутствием любопытства. Инструменты, которые Бык выклянчил в аренду у знакомого кузнеца, одного из тех, кому сдавали металл с обшивки машины, выкатили в очень приличную сумму.