21 января состоялась инаугурация нового старого президента США Барака Обамы. Многие политологи уверяют, что в течение второго срока ему все-таки удастся осуществить прагматичную революцию во внешней политике и в том числе «перезагрузить» отношения с Россией. О перспективах «перезагрузки-2» рассказал президент Центра национальных интересов Дмитрий Саймс.

— Барак Обама любит писать письма. В 2009 году он отправил своего эмиссара с посланием к российским властям, и именно этот эпизод принято считать началом «перезагрузки». И вот очередное послание, в котором хозяин Белого дома, по слухам, вновь пытается навести мосты с Москвой. Учитывая далеко не самый лучший фон, который существует сейчас в российско-американских отношениях, возможна ли, на ваш взгляд, вторая серия «перезагрузочной мелодрамы»?

— Действительно, в Вашингтоне обсуждается предстоящий визит в Москву помощника президента США по национальной безопасности Тома Донилона, который должен вручить Владимиру Путину послание от Барака Обамы. Пока сложно сказать, что будет в этом документе, но, думаю, погоды он не сделает. В свое время, как вы упомянули, Обама отправил со своим эмиссаром письмо Владимиру Путину — пространный документ на восьми страницах, российские дипломаты ответили посланием примерно такой же длины. Ни в коем случае не умаляя значение данной переписки, следует признать, что, если вы хотите дать импульс российско-американским отношениям, ничего не может быть лучше личной встречи президентов, откровенного диалога, в ходе которого они признают, что отношения зашли в тупик, и попробуют найти взаимоприемлемую формулу для прорыва. Ведь это как катание на велосипеде: кататься на месте не получится. И, если не двигаться вперед, кризис практически неминуем. Для этого есть все предпосылки. Следовательно, нужны новые идеи и, конечно, заверения обеих сторон, что эти идеи не останутся на бумаге. Сказано — сделано, даже если это потребует серьезных усилий и не понравится некоторым политикам в Москве и Вашингтоне. Безусловно, у Обамы есть реальная возможность изменить не только тон, но и существо российско-американских отношений. Но для этого ему придется выдержать не одно сражение. До сих пор, как мне кажется, главным приоритетом для президента была внутренняя политика: перераспределение доходов, смягчение иммиграционного законодательства… Сейчас он борется за ограничение прав американцев на ношение оружия. И я не знаю, сколько политических битв Обама готов вести одновременно. Очевидно одно: у него очень развиты внутриполитические инстинкты. Во внутренней политике он четко знает, за что сражается. Что же касается политики внешней, президент часто отстаивает разумные и взвешенные идеи, но когда выясняется, что реализовать их не так просто, он отступает, не желая тратить на это свой политический капитал. Конечно, очень важно, каким будет российский ответ, ведь если президент Путин отзовется на предложения Обамы и сумеет построить с ним взвешенные прагматичные отношения, думаю, у американского лидера появится мотивация для внутриполитической борьбы. Если же ни одна из сторон не решится на трудные шаги, самые лучшие послания не будут иметь никакой ценности.

— В декабре госсекретарь Хиллари Клинтон пообещала активно сопротивляться «ресоветизации Восточной Европы и Центральной Азии», что было воспринято в Москве в штыки. Новые руководители внешнеполитического блока — прагматики, которые понимают, что для Вашингтона постсоветское пространство находится далеко не на первом месте в списке приоритетов. Смогут ли они наладить отношения с Россией?

— Да, Хиллари Клинтон уходит с поста госсекретаря, и Белый дом уже открестился от ее высказываний о постсоветском пространстве, заявив, что они не отражают точки зрения демократической администрации. Тем временем в команде Обамы грядут серьезные изменения: Госдепартамент возглавит глава сенатской комиссии по международным делам Джон Керри, а Пентагон — бывший сенатор от Небраски Чак Хэйгел. Это прагматичные, осторожные и умеренные политики, которые никогда не делали антироссийских заявлений. Если говорить о Хэйгеле, следует вспомнить, что в 2008–2009 годах он был сопредседателем неофициальной межпартийной комиссии по отношениям с Россией. Я был директором этой комиссии и могу засвидетельствовать, что Хэйгел убежденно и последовательно выступал за диалог с российским руководством и настаивал на том, что партнерство с Москвой — в американских интересах. (Кстати, очень показательно, что сейчас, когда Хэйгела критикуют за его якобы лояльное отношение к Ирану и некоторые антиизраильские высказывания, никто не вспоминает даже о позиции будущего министра обороны по российскому вопросу.) В общем, дело не в том, войдут ли в новую администрацию разумные люди, способные «перезагрузить» отношения с Москвой, а в том, будет ли президент к этим людям прислушиваться и воплощать в жизнь их рекомендации.

— Но разве назначение таких людей не свидетельствует о том, что Обама вновь призывает Россию к разрядке?

— Нельзя забывать о том, что изначально на пост госсекретаря Обама планировал назначить американского посла в ООН Сьюзан Райс. А она, как известно, принадлежит к тому крылу администрации, которое жестко критикует действия России. (После того как Москва отказалась поддержать резолюцию против режима Асада в Совбезе ООН, она утверждала, что «у России руки в крови»). Когда конгрессмены дали понять Обаме, что не поддержат кандидатуру Райс, он был вынужден выдвинуть Керри. Так что появление на посту госсекретаря политика, который не разделяет жесткого подхода к России, отчасти случайность. О том, что перезагрузка отношений с Москвой не является приоритетом для президента США, свидетельствует и история с принятием «акта Магнитского». Ни для кого не секрет, что существовало два законопроекта: один — радикальный, подготовленный палатой представителей, другой — умеренный, разработанный в сенате. Вариант, предложенный сенаторами, нельзя было назвать антироссийским. Действие законопроекта, по их замыслу, распространялось на все страны мира, разбирательства должны были проходить в частном порядке, и никто не пытался бы пригвоздить к позорному столбу иностранных чиновников, судей и журналистов, до того как собраны доказательства их вины. Сенат, как известно, контролирует демократическая партия, и автором сенатской версии «акта Магнитского» был либеральный сенатор от штата Мэриленд, глава Американской Хельсинкской комиссии Бенджамин Кардин, который считается политиком, близким к команде Обамы. Предполагалось, что, как это принято в Соединенных Штатах, в ближайшее время будет создана согласительная комиссия и сенат и палата попытаются найти компромисс. И вдруг представители администрации заявили, что президент не возражает против радикального законопроекта, подготовленного республиканцами в палате представителей, и готов подписать его без дальнейшего обсуждения. Почему Обама принял такое решение?

Мое впечатление, основанное на разговорах с чиновниками Белого дома и Госдепа, состоит в том, что президент не разделял версию палаты, но счел, что легче согласится с оппонентами, чем вести с ними изнурительную борьбу.

— Прошлой весной на саммите по ядерной безопасности в Сеуле Обама обещал Медведеву после переизбрания проявить большую гибкость в военно-стратегических вопросах. Может ли он в своем письме предложить вариант европейской ПРО, который устроит Москву? Ведь рассказывают, что президент США рассчитывает заключить с Россией очередное «эпохальное» соглашение о ядерном разоружении и в связи с этим готов на уступки по вопросу о противоракетной обороне…