Анна без лишних приключений нашла нужный подъезд и почувствовала, как завибрировал телефон. Она бросила его на соседнее сиденье, отключив звук. Потому что в таком состоянии даже самая спокойная и самая любимая мелодия заставит ее резко подскочить на месте. Она ответила и выслушала четкие инструкции от незнакомого молодца. Ей предлагалось оставить телефон и все вещи в машине и пройтись к мазде, которая угадывалась в зеркалах заднего вида. Та открыта и ждет ее, пообещал гид. После чего бесцеремонно отключился, Анна же быстро набрала смс-ку, сообщив Марку о белой мазде. Номеров не было.

Выбравшись в объятия утренней прохлады, она прошла к ней и убедилась в том, что она и правда не заперта. Кроме того, ее ждал новый телефон, который тут же затрезвонил и все-таки заставил дернуться всем телом.

Черт!

— Да?

— Здравствуй, — она узнала усталый голос Севера.

— Здравствуй.

— В навигатор вбит адрес. Я подберу тебя там.

— Хорошо.

— Что с голосом?

— В смысле?

Голос и правда шалил. Хотя чужой человек не заметил бы.

— Я же слышу, Анна.

— Просто все эти шпионские штучки...

— За тобой еще и машина будет ехать, — подбодрил он. — Прости, но по-другому никак.

— Я понимаю.

— Тогда жду.

Обещанную машинку Анна вычислила не сразу, все-таки от нахождения в гуще адреналиновых событий соответствующих навыков у нее не прибавилось. Она умела драться, довольно скверно, если честно. Но тут виновата исключительно природа, потому что женское тело так устроено, что ничего не может противопоставить грубой силе. Без спецсредств, уж точно. Виктор научил ее парочке отвлекающих трюков и пытался вытащить в тир или хотя бы на опушку, но Анна ненавидела оружие. И не любила видеть его в руках брата.

Она свернула к автозаправке, следуя заданному маршруту, и остановилась у минимаркета. Минут пять она сидела в тишине и косилась то в зеркала, то на молчащий телефон. Машина слежки не стала останавливаться рядом с ней, а, объехав станцию по верхней дуге, снова ушла на дорогу и уже скрылась из виду.

И чего они ждут? Последние проверки? Марк не стал бы рисковать ею, и Север знает это. Она всего лишь хочет поговорить.

Сзади коротко бибикнули. Анна оглянулась и угадала темный кроссовер позади себя. Он моргнул фарами.

— Бонды несчастные, — выдохнула она и, взяв телефон, вышла из машины.

За рулем сидел Север. Он провожал ее внимательным взглядом, пока она обходила машину и усаживалась рядом.

— Кто тебя учил так парковаться? — он ткнул в ее машину, которая и правда довольно расточительно относилась к окружающему пространству.

— Автошкола.

Север кивнул, типа он так и думал, и вывернул на дорогу.

— Как Марк? — спросил он.

— В норме.

— Давно он такие фокусы не выкидывал. Я даже отвык.

Прекрасно, теперь Север будет ей рассказывать о Марке.

— Мы покатаемся немного, — сказал Север.

Анна кивнула, хотя он не спрашивал. Утренний город, придавленный туманной дымкой, успокаивал ее. Непогода стирала острые углы и прятала яркие краски, набрасывая на все сероватый фильтр, которому Анна была благодарна.

Странно, когда жизнь замедляется и начинает терзать беспросветной рутиной, так и хочется событий с большой буквы и чтоб как в кино с резкими монтажными склейками, красивыми ракурсами и сценарными катарсисами, но стоит попасть в водоворот тех самых с большой буквы, думаешь только о том, как раньше было славно, тихо и уютно.

— Все в порядке? — спросил он неопределенно.

— Ты так нащупываешь почву?

— Я не знаю, что успело произойти за эти сутки. Не знаю, о чем могу спрашивать теперь.

Анна скосила взгляд и поймала его глаза через зеркало заднего вида. Он посмотрел как-то пронзительно и остро, и в сердце проснулась тревога. Ей нечем было бить такой взгляд.

— Это намек на то, что я выбрала сторону?

— Ты ничего не выбирала. Марк заставил тебя. Ты не могла бросить раненого.

Он был невозмутим и спокоен, будто они обсуждали дурацкий сериал или погоду. Помнишь, что учудил Марк? Неплохо он придумал, правда? Тебе еще пришлось срочно его бинтовать. И кстати из всего этого следует, что он подлец. Что-то подобное она слышала в словах Севера.

— Вы просто два сапога пара, — выдохнула она.

Север снова внимательно посмотрел на нее, отвлекшись от дороги.

— Марк не подумал, что ты была в курсе?

— В курсе чего?

— О нас со Стасом.

— А я была в курсе?

— Нет, — он качнул головой.

Но он все-таки задел ее, иногда его сдержанность становилась поперек горла.

— О Стасе я узнала за несколько минут до всего. До этого ты только пообещал вывезти меня. Хотя нет, ты сказал, что убьешь Марка. Но у вас тут это все равно, что пообещать привезти пакет молока из магазина. Черт его знает, может и забудешь на обратном пути, если напоминалку не напишешь. Или вдруг захочешь кефира.

Она говорила без злости и какой-либо издевки. Только он неосторожно, хотя кто его знает, может и специально, тронул за живое, и ей нестерпимо захотелось выговориться. Ей так надоели эти высчитывания оппонента и постоянные недомолвки.

— Из тебя дерьмовый переговорщик, Анна.

— Я думала говорить сладко. Только к черту, Север. Вы оба раните меня, и вам обоим по большому счету плевать на меня.

— Мне нет.

Его слова уже были не важны, яркая вспышка озарила произошедшее и высветила все полутона и мотивации, все намеки. Можно очень долго прятать голову в песок, но рано или поздно разум хлестко щелкнет пальцами и заставит любоваться на реальность. Она поняла, чего он добивается.

— Хочешь я скажу правду? Именно тебе, потому что ты сильнее Марка. Ты чертов кремень.

Анна подумала, что видела Севера уязвленным лишь однажды. Его живой нерв проглянул, когда он впервые оказался перед ней на коляске. Даже раненный людьми Хотова он сохранял самообладание, и оставался все тем же... рыцарем в белых доспехах.

— Я слушаю.

— Вы два безумных эгоиста, вы не считаетесь с чужими жизнями. Не замечаете этого или уже привыкли не замечать. Даже со мной. Хотя почему даже? Кто я такая? Пара месяцев из вашей шестилетней истории. Пустяк, о котором вы забудете, когда, наконец, разберетесь, кто альфа.

— Это стресс. Тебя несет…

— Правда, Север? Наверное, стресс образовался, когда ты поставил меня перед ужасным выбором, а Марк полоснул по венам у меня на глазах, и ты стоял и думал, позволить ли спасти его.