Отлично. Похоже, ей ничего понимать не надо. И правда, зачем баловаться такими глупостями?

— И ты еще спорил со мной в машине? — бросила она.

Он, наконец, повернулся к ней и выдержал гневный взгляд.

— Черт, — кинул он, хотя явно хотел выразиться покрепче, — так не пойдет.

Север направил коляску к окну и, упершись ладонями в подоконник, подтянулся и ловко закинул тело наверх.

— Подойди, — сказал он, сев ровно. — Пожалуйста.

Она не могла развернуться и уйти. Не могла проигнорировать просьбу. Зачем ее так воспитали, что правильное решение кажется низким? И вот это гадкое сострадание, которое здесь определенно не в почете. Да, она поступала опрометчиво и неправильно, но... Анна вдруг подумала, что и у Марка, и у Севера этих «но» тоже наберется достаточно, для канонизации уж точно.

Она шумно и по-детски обиженно выдохнула, но подошла к нему. И поняла, что он имел в виду. Странно, почему это имело такое значение, но теперь, когда он возвышался над ней и смотрел сверху-вниз, ей стало спокойнее, а в голове утих раздражающий слезливый голос.

— Я не хочу оскорбить тебя, — произнес Север.

— Ты хочешь оскорбить его.

— У меня есть причины.

— Не подстрелить, так хоть поцарапать.

— Именно, — усмехнулся он. — Ты умная, Анна.

Она не стала повторяться и вновь просить объяснений. Молча проглотила комплимент и решила про себя, что четыре дня не самый пожизненный срок. Может и повод для апелляции найдется, не стоит нагнетать скандальные тучи и хмурить брови. Пусть запомнит ее уступку, и так уж сложилось, что ей приходилось подыгрывать то Марку, то Северу. Они оба были не чужие, и больше всего она хотела, чтобы все закончилось ничьей.

Она прошла в спальню, оставив Севера колдовать с шифрованием канала связи. Он хотел связаться с Марком по скайпу, только сперва ему надо было пресечь возможные попытки определить их местоположение. А ей переодеться. И это оказалось довольно трудно. Ей было неуютно раздеваться догола в незнакомой комнате, в которой к тому же забыли повесить шторы, зато имелись два больших окна.

Еще она подумала, как быстро докатилась до жизни такой.

Размер оказался ее. Она не привыкла видеть на себе такие вещи, да и зеркало отсутствовало, чтобы оценить весь вид целиком, но ей определенно чертовски шло. К тому же в ней тут же проснулась женская грация и пьянящая уверенность в собственной красоте. Она чувствовала себя сексуальной и без пяти минут богической. Вот только дурацкий галстук портил образ, правда он прикрывал глубокое декольте.

Когда она вернулась в гостиную, Север уже перебрался на диван и ждал ее с компом на коленях. Он зацепился взглядом за нее всего на мгновение, по его лицу прошла судорога, и он тут же благоразумно отвернулся. Она определенно не льстила себе на свой счет.

— Все готово, — сказал он.

Она села рядом, но не впритык, пощадив его чувства.

— Что мне говорить?

— Что я согласен и что ты пока не вернешься.

Анна кивнула и повернула ноут к себе. Окошко скайпа уже было развернуто, и ей оставалось только нажать вызов. Она подняла глаза и взглянула на Севера, который сидел вне зоны видимости камеры. Он смотрел перед собой и о чем-то сосредоточено думал, она угадывала его мучительное напряжение. Что-то происходило... непонятная ей игра.

— Анна, — ее пробудил встревоженный голос Марка.

Он сидел в машине и жадно смотрел на нее. Его взгляд скользнул по ее оголенному телу и уткнулся в красный галстук. Марк явно не ожидал такого, он опешил и нахмурился. И всеми силами пытался не подать вида, что растерян.

— Он рядом? — спросил он, придя в себя.

Анна кивнула и взглядом показала, что Север около нее.

— Покажи его.

Ладонь Севера сжала крышку ноута, чтобы Анна не могла развернуть его.

— Он не хочет — сказала она.

— Это не смешно, Север, — произнес Марк громко и грубо.

— Неужели? — скривился Север. — Когда ты проделывал такое, тебе это казалось верхом остроумия.

— Это другое.

— Трижды, Марк.

— Отпусти ее.

— Через четыре дня, когда ты выполнишь обещанное.

— Мы не будем торговаться Анной.

— Я не торгуюсь. Ей ничего не грозит.

— Тогда какого черта на ней это?! — выпалил Марк. — Этот галстук…

Он осекся и шумно выдохнул, заставляя себя успокоиться.

— Марк, я в порядке, — сказала Анна.

Но он не поверил, по его тяжелому взгляду можно было подумать, что он видит заряженный пистолет у ее виска. Он нервничал, злился от собственной беспомощности, по его лицу гуляла злая усмешка-полуулыбка, которая обещала гневную бурю.

— Долго ты терпел, — протянул Марк. — Я ведь правда поверил, что ты успокоился. Подумал, поганый пес исправился, только ты выжидал. Нечетный вернул один грузовик и нашел внутри трекер. Не твой?

— Ты сам знаешь, — кивнул Север.

— И он там уже почти три месяца. Ты давно все готовил. Виктор помешал? Хотов хорошо по мне приложился, а лежачих не бьют. Поэтому ты ударил сейчас, когда я поднялся и хоть немного пришел в себя.

— Я не такая сволочь, как ты.

— Да я вижу, Север. Поэтому на Анне красный галстук. Таким задушили…

Север захлопнул экран и подался вперед, желая побыстрее уйти прочь. Анна едва успела поймать его за плечи, удержав от падения. Он замер в ее руках и, кажется, боялся даже пошевелиться.

— Расскажи мне, Север.

Анна водила руками по его волосам, лаской успокаивая растревоженную рану. Север лежал на боку, повернувшись к ней спиной, и молчал. Она смотрела на его плечи, угадывая, как напряжены мышцы под белой футболкой. За окном уже стемнело, и приглушенный свет фонарей наполнял спальню желтоватым теплым свечением. Их тела отбрасывали мягкие тени на противоположную стену и казались схематичным рисунком ленивого художника. Они лежали совершенно неподвижно, только пальцы Анны перебирали воздух и аккуратно касались его головы.

Опрокинутая коляска стояла у матраса, а у ее колес валялся красный галстук, который Анна сняла по его просьбе. Север попросил одним взглядом. Воспаленным, режущим... И ей показалось, что он сделал себе много больнее, чем Марку. Он так ничего и не рассказал, отказываясь даже дослушать, но в нем что-то надломилось, и Анна боялась настаивать. Он принял только помощь и осторожную молчаливую ласку.

Она крепко прижалась к нему, прильнув к спине, а руками обвив его грудь. Под футболкой ощущался жесткий корсет, который стягивал его израненное тело.

— Не стоит, — глухо бросил он.