Я чувствую себя просто использованной вещью. А как же чувства?

Я запуталась. Не знаю, как быть! Не могу разорваться между тем, что надо и тем, что хочу.

— Это было последнее моё дело. Очень прибыльное. Всё получилось. Завершилось успехом. А эта рана… пустяк. Бывало и поху… Забей! — трясётся весь. Не может слов подобрать, чтобы не напугать меня ещё больше. — Понимаешь, я денег хочу побольше срубить, чтобы обеспечить тебя до самой старости. После того как я…

— Не в деньгах счастье! Ты себя опасности подвергаешь! — зажав рот ладонями я уже в голос рыдаю.

Мне больно. Очень-очень больно. Видеть то, как больно ему. Как он со смертью играет, навлекая на себя опасность. Рано или поздно игры закончатся. Придется платить по счетам.

Тюрьма. Или смерть. Зло наказуемо.

Откашливается. Смотрит на меня в упор. Немилосердно бьёт наотмашь своей жестокой фразой:

— Я все равно сдохну скоро. Сраное сердце… Зачем мне становится законопослушный гражданином? И так прямая дорога в ад. Времени нет. Я не успею исправиться.

— Да что ты такое г-говоришь! Ты… т-ты подлый мерзавец! Эгоист проклятый! Если у тебя так много денег, займись своим здоровьем! Но не отступай… Это поступок слабака. Ты слабак Марс! Долбанный трусливый слабак! Даже я — и то сильнее тебя раз смогла пережить смерть мужа и не рождённого сына. А ты слабый. Ничтожный. Тюфяк! Лишь строишь из себя крутого! Боже…

Нервы сдали окончательно.

Ангелина

Он стоит. Молча слушает. Но его лицо заметно меняется. Морщины разглаживаются. В глазах блестит уже не злость, а отчаяние. Может восхищение моими словами.

Сильные руки кулаки отпускают. Он топчется на месте, словно не решается ко мне подойти. А я не выдерживаю. Я знаю про наш уговор, мне должно быть плевать на него, я не хотела влюбляться, лишь подыграть хотела, чтобы он спас меня от вышибал, но что-то рвет изнутри душу. Похоже, я слишком сильно вошла в роль любовницы бандита. Потеряла границы. Ослепла, пропала. И… влюбилась в это криминальное чудовище на полном серьезе.

Всхлипнув, я начинаю отступать. К двери двигаюсь. Решительно бросаю фразу, которую должна выговорить. Потому что это будет правильно.

— Я уезжаю. Не могу так жить.

Отворачиваюсь. Слезы медленно катятся по бледным щекам. Эмоции меня убивают. Больно. Адски больно в груди. Хочется ногтями её вспороть и всё, что там есть, выскрести. Лишь бы не мучиться. Лишь бы не болело. Заглохло наконец!

Я не могу так жить! Потому что Марс… он ведь скоро умрет. Я только сейчас это как следует поняла. Не могу спокойно на это смотреть. Не выдержу больше, если потеряю еще одного дорого и любимого мною человека. Только поэтому я хочу уехать.

Он ранит меня. И ведет себя так, будто все зашибись! Как он может быть таким спокойным? Если его скоро не станет…

Я хочу с ним расстаться. Не только из-а того, что он преступник и занимается криминальными делами, а потому, что его сердце может в любой миг перестать биться. А я не вынесу этого. Не хочу увидеть его труп и снова пройти через то же самое, через что полгода назад прошла.

— Я ухожу, — твёрже повторяю, сжимая кулаки. Хочется грозно сказать. Не получается. — Вызову такси. Поеду в аэропорт. Провожать меня не нужно.

Делаю шаг вперед, к двери. Не оборачиваюсь. Надеюсь, услышать его ругань. Угрозы. Что он меня не пустит. Силой привяжет к кровати и будет мучить сумасшедшими ласками неделями напролет. Даст клятву, что займётся своим здоровьем и найдёт спасение, а не болт забьёт, как сейчас.

Но Марс молчит.

Вообще ни слова.

Как в воздухе растворился.

Вздохнув, смахивает слезы, я ускоряю шаг, почти мчусь к лестнице. Как вдруг слышу грохот.

В груди все леденеет. Ужас охватывает дрожащее под рёбрами сердце, которое набирает скорость, начинает бешено вбиваться в ребра.

— Марс!

Голос срывается. Я бегу обратно. Падаю. Бьюсь коленями о пол. Поднимаюсь. Вся трясусь. Еле-еле контролирую тело.

Влетаю обратно в кухню. Опять на колени падаю. Истерически кричу, закрывая рот ладонью.

Марс лежит на полу с закрытыми глазами. Бледный. Не двигается. Словно не дышит.

Я почти теряю сознание от происходящего кошмара.

Боже. Господи! Марс…

Хватаю крепкое запястье мужчины, сжимаю.

Холодный. Как лед. Пульс почти не бьется. Угасает…

— Марс, нет… Марс. Прости!

Падаю на него сверху, обнимая.

— Я не х-хотела! Слышишь! Само вырвалось…

Льну к любимому, всем телом.

— Марс… Не уходи. Не бросай меня…

Душой.

Сердцем к сердцу.

— Марс…

Мой горький вопль уносится в никуда.

* * *

Соберись, Ангелина! Ну же!

В скорую звони…

Я заставляю себя начать делать хоть что-то. От паники руки отнимаются. Кое-как я на ноги вскакиваю, за телефоном собираюсь бежать, но вдруг чувствую хватку в районе лодыжки.

— С-стой.

Застываю. Оборачиваюсь.

Марс! Он открыл глаза. Потеряно на меня смотрит.

Я на грудь к нему бросаюсь, обнимаю. Лихорадящими поцелуями лицо покрываю. Беру его щёки в свои ладони, крепко их сжимаю. Они очень холодные. Он как ледышка.

— Марс! Ты меня напугал! С-сердце, да? — реву как белуга проклятая.

— Нет, глупышка, — он морщится, за грудь левую держится. С моей помощью на ноги встаёт. — Это из-за раны. Пустяк. Сейчас вызову знакомого врача. Не бойся, всё будет хорошо. На мне как на собаке раны заживают.

Опять меня обманывает.

Нет. Ну не рана это. Не рана.

Дурак!

Распереживался из-за скандала. Сознание потерял.

И я тоже хороша. Дура я! Не надо было всю эту ерунду молоть. Да просто вспылила, сорвалась. За него страшно испугалась. Вот и вырвалось. Грязь разная.

— Я не хотела. Прости меня, Марс. — Обнимаю мужчину, веду его в гостинную, к дивану. На него сверху укладываю. — Скажи, кому звонить, я всё сделаю. Ты полежи. Расслабься. Может воды?

С отчаянием смотрю, как он за сердце держится. Мне это дьявольски не нравится. У самой припадок на подходе.

— Да, воды, — кивает. — И телефон ещё. На кухне остался.

Тоже киваю. Стрелой лечу обратно на кухню. Возвращаюсь со стаканом воды и телефоном, как просил.

Марс залпом выпивает воду, делает звонок. Что-то на английском говорит. Минута, он отключается. А я на шею ему бросаюсь. Крепко-крепко обнимаю, как одержимая!