Павел резко выхватил у нее из рук злосчастные мокрые брюки, закинул их на плечо и подхватил Ди на руки.

– Что вы все меня таскаете все время!

– Плохо шевелишься. Корвус, встретимся в медблоке Лазурного. Вот ключи. И собери там всю группу по делу похищения. Всех, даже кота. И всех наставников. Если есть из курсантов кто посильнее – всех собрать. Очень надеюсь, что ваша опергруппа тоже присоединится. Мы на связь с Москвой. Будем через час. Бегом.

Ворон задумчиво кивнул и исчез. Канин же, проводив его взглядом, вдруг поставил Ди на ноги.

– А у нас с тобой, моя незаменимая, еще одно дело.

Ди удивленно воззрилась на него, не понимая сказанного.

– Я привык не доверять темным. Никаким, особенно дезертирам. Давай-ка вернемся к началу следа еще раз. Только к самому началу. К дверям. Не дергайся, с телом ничего не случится, я поставил охрану. Выходим в реал.

Они вернулись. Добежали до входа в спортивный комплекс. Тут было множество новых следов. Дети веселились, кто-то влюблялся, восхищался, блеснуло тщеславие, мигнула зависть.

Вдруг повело тем самым следом страха. Уже знакомым, только не таким «громким». След вел в небольшое соседнее здание, стоявшее на спуске к воде. Его еще не успели отремонтировать: это была бывшая котельная, в использовании которой современный лагерь больше не нуждался. Дверь в котельную была притворена.

Они вошли, и Ди осторожно прошла к дальней стене. И дальше: к висящему на ней небольшому шкафчику, бывшему когда-то белым, с остатками красного креста на покосившейся дверце.

– Погоди. Дай я.

Канин отстранил ее, осторожно открыв дверцу старой «аптечки». Внутри нее лежали плотно утрамбованные самозакрывающиеся пакетики с тускло светящимся красным порошком.

Они выразительно переглянулись. Павел нашел на полу ржавый гвоздь, осторожно подцепил один из пакетиков, достал из кармана прозрачный футляр и убрал.

– А вот теперь – уходим.

Быстро и бесшумно, как ночные тени, они покинули заброшенное здание.

22 мая, Санкт-Петербург

“Никогда не оправдывайся. Твоим друзьям это не нужно, а враги все равно не поверят.” (Элберт Грин Хаббард)

Выйдя из дверей конторы, Лер потратил несколько минут на размышления о непростой судьбе голодного мужчины, стоящего в центре города в самый разгар обеденного перерыва. Зайти в кофейню или ресторан и посвятить драгоценное время вытаптыванию в очереди и поиском свободного столика? Сомнительная перспектива. А есть хотелось все сильнее.

Долгие часы, проведенные в лаборатории отдела, а затем за написанием многочисленных протоколов, привели к приступу звериного голода. Ну не крыс же ловить росомахой в подвалах Литейного проспекта? Еще немного, и он будет готов.

Внезапно ощутил сильный толчок в спину, пошатнулся, резко оглянувшись. Миловидная девушка в серой форме инквизиции и курсантскими галочками на рукаве испуганно держала перед собой планшет, отчаянно зажмурившись и бормоча извинения.

Испугалась? Его уже девушки пугаются. Дожили. Оглядел себя. Никаких рогов, копыт, чешуйчатого хвоста не обнаружил.

– Аве, милейшая. Такой страшный?

– А-ве. Я, я случайно!

– Не сомневаюсь. Я паника откуда?

– Вы, вы же Дивин? – и шепотом добавила: – Тот самый?

Приехали. Господа пассажиры, экипаж просит покинуть тонущее судно, ситуация критическая, операция провалена, все девушки Питера вдруг стали узнавать его в лицо.

– Это так ужасно?

– Ну, – нахмурилась, – вообще-то да. О том, что вы с утра в лаборатории бушуете, даже кошки на ресепшен весь день шептались. Вся контора на ушах, неужели не заметили?

Лер не выдержал: расхохотался от души, во весь голос, вызвав у нежданной своей собеседницы очередной приступ ужаса.

– Я не очень страшный. Это народ ваш работать не хочет. А скажите… – внезапно ему пришла отличная идея совмещения приятного с полезным. – Где тут можно быстро вкусно и бюджетно поесть?

Девушка немного расслабилась, робко улыбнувшись, и очень серьезно на него посмотрела.

– А давайте я вас отведу. У меня практика тут, даже завтракать не всегда успеваю. Вы как к латиноамериканской кухне?

– Это едят?

Девушка рассмеялась. Среднего роста, пухленькая шатенка с красивыми зелеными глазами и ямочками на щеках. Очень ей шли эти ямочки.

– И пьют это тоже неплохо. Меня зовут Людмила Заралунга. Курсант третьего курса. Контрразведка.

Лер поперхнулся. Вот это? Контрразведка?! Девушка снова улыбнулась. Мягко и уверенно.

– Ну что, идем?

– Теперь уже вы меня напугали, Людмила. Обед с контрразведкой – звучит очень заманчиво, но что-то мне говорит… Вы ведь не случайно в меня вот тут впечатались? И сцена с испугом – тоже не просто так тут разыграна вами?

Умение проигрывать всегда ему импонировало. Курсантка это сделала красиво. Проникновенно улыбнувшись еще раз, она шагнула ему навстречу, подхватив под локоть, и шепнула:

– А вы действительно достойный противник, Валерий Михайлович. Но если я таки выиграю мое пари, буду вашим должником. А сотрудничать со мной можно весьма и весьма выгодно, я вас уверяю.

Опешивший от такого уверенного напора юного создания, Лер даже сделал шаг вместе с ней.

– И что за пари? Только не лгите, если уж вы заговорили о сотрудничестве, то искренность – важнейшая его составляющая, не так ли?

– Пока это выгодно всем сторонам сотрудничества. Но какие могут быть секреты от легенды инквизиции? Пари на обед с «Ловцом».

Лер даже развернулся к ней, еще раз внимательно оглядев маленькую нахалку.

– Ого. Каковы же ставки?

– Очень высоки. Приз – ужин с предметом моего воздыхания.

– И есть шансы? Я не пари имею в виду.

Она задумчиво обернулась на здание конторы, ища глазами нужное окно.

– Это смотря как у нас с вами дело пойдет. А если серьезно – то даже не знаю, что мне сейчас интереснее – процесс или результат. Ну так что, идем? Обед я оплачиваю.

– Ну уж нет. Если я иду с девушкой в ресторан, то оплачиваю я, и не спорьте. Или так, или не иду, или без девушки. Ваш вариант?

Она вздохнула, еще раз бросив взгляд на окна, увидев там нечто многообещающее, заметно повеселела и согласно закивала головой.

– Согласна на ваш вариант. Заодно и обсудим возможное сотрудничество.

Уверенно взяла его под руку, слегка потянув за собой.

Он накрыл ее руку на своем предплечье ладонью, на всякий случай тоже бросил ехидный взгляд на окна конторы, и они двинулись в сторону Моховой улицы, оживленно беседуя о разных разностях на зависть незримым зрителям.