Невьянск — это первый в мире город-завод, дитя Нарвского поражения Петра Первого, на двадцать лет старше Екатеринбурга.

Посты и рогатки, оберегавшие территорию, Гавриил одолел обычным для себя способом — где добрым словом, а где слова было недостаточно — хорошей зуботычиной.

Барский дом располагался рядом с башней, с приближением явственно показывавшей свой наклон в сторону пруда.

— Господин Акинфий Никитич у себя ли? — спешиваясь, спросил Лодья у приказчика, стоящего у дверей.

— Намедни приехали, — отвечал этот молодец без приветливости, осматривая запыленное городское платье приезжего.

— Скажи, что академик Лодья просит принять, — сказал гость.

— Не бывалоть у нас академиков, ишо нелегкая несет. А бумага есть? — спросил сурово приказчик.

— А ты так ему скажи, без бумаги, он знает. Да беги, беги, а то зубов не найдешь! — ласково сказал ему Лодья, приветливо помахав кулаком.

— Ну, здравствуйте, господин Лодья! — приветствовал гостя Акинфий Демидов, могучий шестидесятипятилетний старик, с высоким лбом и суровым взглядом.

— И вам здравствовать, Акинфий Никитич!

— С чем пожаловали? — хозяин был лаконичен.

— Вы знаете о проклятии кольца?

— Какого кольца? — удивился Демидов началу разговора.

— У немцев легенда есть, как богатырь нашел пещеру, где дракон берег свои богатства, убил его и завладел ими. Но среди богатств было главное — кольцо, которое обеспечивало владение всем богатством, но несло на себе проклятие и неизменно приводило владельца к гибели.

— И что же вы хотите сказать этим?

— Тяжело проклятие кольца, наверное? Сорок лет ведь оно у вас, у Демидовых, не так ли? Речка, на которой стоит Невьянск, — Нейва, Нюйва. По сообщению Николая Спафария, который шестьдесят пять лет назад, в год вашего рождения, возглавил русское посольство в Китай, Нюйвой называется змееногая китайская богиня. Нюйва — с головой женщины и телом змеи, великая прародительница людей и земли, праматерь Ева и Господь Саваоф в дни творения. Кто сказал, что дракон был мужского полу? Дракона убили уже задолго до вас, но проклятие кольца действовало. Ваш отец и вы нашли в очередной раз подземные сокровища. Думаю, неподалеку отсюда — в этих краях полно пещер, и поэтому именно здесь с помощью изогнутой каланчи вы пригвоздили к себе удачу. Но владение сокровищами ведет к гибели…

— Я знаю, — хрипло отвечал Демидов безо всякого наигрыша. — Но я не понимаю, откуда вы…

— Но вы обо мне наслышаны, не так ли?

— Да.

— Однако одной удачи маловато, нужно усилия приложить для приращения богатства. Башня построена, чтобы быть тайной ретортой и дымовой трубой для извлечения серебра и золота из черновой выплавки Колыванского завода на Алтае.

— Откуда вы и это знаете? — вскинулся хозяин. — Хотя, признаюсь, подкупал ревизоров — от них могли… А разве все я в хоромы свои вложил?! В балы?! — вдруг прорвало Акинфия Никитича. — И разве мыслимо столько заводов без этого, без денег, было бы поставить, сколько у меня дымят нынче?

— Да, но кольцо обрекает на гибель, и со смертью владельца кольца погибнет и ваша империя. Много жадных рук протянется к ней, и она расточится, — отвечал гость.

— Есть такие опасения. А вы можете дать совет, как это предотвратить?

— Вы подкупали многих. Но теперь не уповайте на своих английских друзей, на австрийскую партию — на кабинет-секретаря Ивана Черкасова, с которым вы знакомы еще с той поры, когда он был секретарем Петра Великого, на алчного вице-канцлера Бестужева. Дела в Европе могут принять плохой оборот для них. Кто-то захочет лишить Англию притока русского железа, и это легче всего учинить, устранив вас. Подкупите лучше саму государыню, она нуждается в деньгах: поместите часть сокровищ дракона в подвалы Зимнего дворца. Пообещайте ей драгоценную прибыль с Колыванского завода. Этим вы выиграете время и сохраните за своими наследниками большинство предприятий. Будет плохо всей России, если целостной, хоть и потерявшей драгоценный кусок на Алтае, ваша империя не останется. Ибо она — один из оплотов России.

— Это еще почему может случиться? Я все оставляю одному сыну!

— Младшему, от любимой жены, как я слышал? Слабейшему! Эта ошибка стоила существования многим империям, начиная от Александра Македонского и Карла Великого. Передумайте, оставьте старшему, или, если он вас разочаровал, среднему, иначе ваше наследство окажется разделенным, и как бы предприимчив ни был младший, ему и близко не подойти к вашей силе.

Но Акинфий Никитич упрямо мотнул головой:

— Прокопий самодур, неслух, заводов не любит. А младшенький — оборотист. Ему оставлю!

— Обездолите старших — пойдут жаловаться, и вашу империю разорвут, да как бы еще самое сердце ее не досталось старшему сыну вашему, неслуху Прокопию.

Воцарилась тишина. Демидов задумался: все сказанное пришельцем могло быть горькой истиной. Затем рука хозяина как бы сама собой поползла к колокольчику.

— Сейчас вы размышляете, не стоит ли человека, столь осведомленного, похоронить в подвале Невьянской башни? — предположил Лодья после минутного молчания. — Собираетесь вызвать приказчика с молодцами?

— Ну что вы — разве вы безвестный беглый какой-нибудь? — прищурясь, вскинул голову Демидов.

— Я приехал один, и о моем приезде никто не знает. Но, если потребуется, я убью тут всех и уеду. О чем честно предупреждаю, не питая к вам злых чувств.

— Зарубите? — с недоверчивой улыбкой осведомился Демидов.

— Разорву на части, — без улыбки ответил Лодья. — Я знаю, в уральских лесах иногда встречаются волки-оборотни. Вы носите от них серебряный кинжал.

Демидов действительно схватился за пояс.

— Но лучше вам встретиться со стаей таких волков, чем со мной. Все ваше серебро не в силах меня остановить. Будете в столице, поинтересуйтесь на мой счет у графа Ушакова. Он кое-что видел — самую малость. Но этого ему хватило, чтобы более мне не докучать.

— Я вам верю, — отвечал заводчик без малейшего колебания, отодвигая руку от колокольчика подальше. — Как мне отблагодарить вас за услугу?

— Наилучшая коллекция минералов, известная мне в Европе, исключая, может быть, музей Шведской академии, есть минеральный кабинет господина Генкеля из Фрейберга, что в Саксонии. Прошу вас приобрести его для академии Российской, дабы иметь пособие к обучению знатных отечественных берг-мастеров.

— Хорошо, получишь коллекцию! — кивнул Демидов.

Не задерживаясь далее, Лодья уехал.

Некоторое время спустя Демидов купил кабинет Генкеля и добавил в коллекцию уральские минералы и руды. Это приобретение впоследствии составило основу минералогической коллекции Московского университета, основанного через двенадцать лет.