Наташа кусает губы. Она тоже всегда мечтала стать чьим-нибудь рекламным лицом. Только так можно вырваться из круговерти одинаковых дней, заполненных безнадежными кастингами, второстепенными показами, никчемными съемками. Прекратить выживать и начать жить, наконец.

Она была ничуть не хуже тех немногих, кому удается вкусить модельной славы и заработать на этом сомнительном бизнесе денег. Не последней в нескончаемой веренице однотипно-кукольных лиц. Не хуже той же Маши, в конце концов. Просто ей не везло. Удача всегда скользила по ее лицу ничем не выражающим взглядом, а потом упирала судьбоносный палец в кого-нибудь другого.

А ведь однажды и у нее, у Наташи, был шанс…

…Уже почти год прошел, горьковатый вкус обиды забылся, бесследно растаял на языке. Наташа участвовала в многоступенчатом кастинге, который устраивала крупная американская косметическая компания. Победительница должна была поехать в Нью-Йорк и подписать солидный контракт. Американский размах – это не убогие московские игры в гламур. Модели шепотом сплетничали, что в сумме, прописанной в том контракте, пять нолей и речь идет, естественно, не о российских рублях.

Маша, кстати, тоже участвовала в кастинге, но ее срезали на одном из первых же туров. А вот Наташа американцам приглянулась, уж непонятно почему. Она была не хуже и не лучше многих других участниц, но отчего-то ее сразу заметили, выделили. Наташа немного понимала по-английски, она услышала, как генеральный директор косметической компании, ухоженная брюнетка под сорок, сказала своему ассистенту: «В этой девушке есть нечто большее, чем просто смазливое лицо. Приглядись повнимательнее, в ее глазах глубина. Именно это мы искали. Настоящая русская красавица, северная принцесса с загадочной душой».

Ни от кого не скрывали, что, скорее всего, в Нью-Йорк отправится именно Наташа. Накануне решающего дня (в кастинге осталось всего пять девушек, между ними и выбирали) ее вызвал к себе президент модельного агентства. До того самого дня Наташа с ним ни разу не разговаривала – он нисходил до общения только с прославленными моделями, на остальных же девушек смотрел равнодушно, как на мебельный гарнитур. «Поздравляю, – сказал он, наливая ей “Бейлиз”, – я только что разговаривал с америкосами. Они наконец приняли решение. Так что можешь паковать чемоданы». Наташа едва не завизжала от радости, онемевшими губами принялась лепетать слова благодарности. «Не надо меня благодарить, моей заслуги в этом нет, – снисходительно ухмыльнулся президент, – завтра в десять утра ждем тебя в офисе. Ты уж не оплошай, будь при полном параде. Они расскажут тебе все детали».

Наташа была так перевозбуждена, что уснула только под утро. Наконец-то, наконец-то и ее рука вытянула выигрышный билет! Она поедет в Америку, подпишет контракт и станет звездой! Вся ее жизнь изменится с завтрашнего дня! Она больше никогда, НИКОГДА не будет прозябать, есть быстрорастворимые супчики, покупать рыночные шмотки и выдавать их за дизайнерские.

А следующим утром случилось непоправимое. Наташа уже подходила к офису агентства, когда вдруг возле нее резко затормозил джип с тонированными стеклами. Стекло плавно отъехало вниз, и она увидела три ухмыляющиеся физиономии вида самого что ни на есть бандитского.

– Красавица, как проехать на Тверской бульвар? – для проформы спросил один.

Она ускорила шаг. Не будут же они приставать к ней среди бела дня, когда на улице полно народу?! Она ошиблась. Люди бросились врассыпную, стыдливо пряча глаза, когда один из шкафоподобных типов выбрался из машины. В руке его был армейский складной нож.

– Пикнешь, морду порежу, – тихо предупредил он, – а ну садись в машину.

– Пожалуйста, – со слезой в голосе прошептала Наташа, – я сейчас не могу…

Ее грубо схватили за локоть, затянули в машину. Джип, взвизгнув, резко сорвался с места.

Она беззвучно молилась, предполагая самое худшее – завезут, изнасилуют, убьют… сейчас такое время, если у тебя есть деньги, тебе позволено все.

На деле же ничего особенно страшного не произошло. Машина затормозила в каком-то пустынном дворе, громила, сидящий рядом с Наташей, достал откуда-то литровую бутыль водки.

– Сама выпьешь или вливать придется? – сверкнул золотым зубом он.

– Не надо… – только и смогла выдавить она, полуживая от страха.

– Руки ей подержите, – скомандовал золотозубый.

Ей выкрутили руки, чьи-то пахнущие бензином и куревом сильные пальцы зажали ей нос. Наташа судорожно хватала воздух, но как только она открывала рот, туда лилась щедрая водочная струя.

– Больше лей, больше, – смеялся «шкаф», – не видишь, девушку жажда мучает.

Наташа отхаркивалась, отплевывалась, кашляла. Но теплая водка обжигательным водопадом атаковала ее желудок. А ведь она так торопилась в агентство, что и позавтракать не успела. В какой-то момент ее вывернуло наизнанку, прямо себе на колени. Почему-то бандитам это понравилось, они дружно загоготали, дали ей немного продышаться и продолжили экзекуцию. Наташе уже было все равно. Мысли путались, как вязание в неумелых руках, перед глазами плясали разноцветные точки. В какой-то момент она поняла, что машина больше не стоит во дворе. В боковых окнах трусцой бежали дома и проспекты, и от этой мозаики у нее кружилась голова. «Куда они меня везут?… Зачем?… А не все ли равно…»

А привезли ее в агентство. Перед подъездом облили лицо ледяной водой, угостили парочкой отрезвляющих пощечин. Вывели из машины и толкнули внутрь.

Потом Наташа думала: «Как хорошо, что я была пьяна и в полной мере не осознавала, что происходит». А тогда она на слабеющих ногах добралась до кожаного дивана и рухнула как подкошенная, опрокинув при этом стеллаж. К ней бросились все – и президент агентства, и его встревоженные секретарши, и девчонки, и удивленные американцы… Все они видели Наташу пьяной, взлохмаченной, в грязных заблеванных джинсах… Первым опомнился президент.

– Где ты была? – жестко спросил он. – Что все это значит?

– Я не знаю… – пробормотала Наташа, – так получилось…

В Нью-Йорк вместо нее поехала шестнадцатилетняя начинающая модель Мила Скворцова. Вернулась она спустя год, похорошевшая, богатая и в меру знаменитая. В ее резервах были журнальные обложки, многочисленные рекламные сессии и личные знакомства с голливудскими звездами.

А Наташа пыталась рассказать правду президенту агентства, но тот даже слушать ее не стал. «Скажи спасибо, что я не выгнал тебя из агентства за такое и готов дать тебе еще один шанс». «Спасибо» она сказала, но что толку-то? С тех пор на важные кастинги ее никогда не приглашали.

Наташа и Маша заказывают крепкий кофе ристретто, просят счет. Маша смотрит на часы и щебечет, что ей пора к массажистке.

– На твоем месте я бы тоже сходила, – с серьезным лицом советует она. – Видела тебя на показе белья, у тебя же целлюлит.

– Нет у меня никакого целлюлита, – мрачно говорит Наташа. Неуместное воспоминание сделало свое – настроение у нее испортилось. Ей хочется сказать что-нибудь грубое и обидное, но она сдерживается. Если она выйдет из себя, то Маша почувствует себя победительницей, а этого допустить нельзя. Еще неизвестно, кто в итоге выиграет.