– Как вам угодно. Мне не потребуется слишком много времени, чтобы подстрелить для вас что-нибудь.

Очевидно, львы и тигры не слишком его тревожили, иначе султан не решился бы оставить двух женщин даже на минуту.

– Не говорите Кэйд про львов.

– Не буду, но возьмите второй лук, пока я буду охотиться.

Ясно, что в Инос мальчишество еще не умерло, а то, что Азак верил в нее, подбадривало и вдохновляло.

Она села рядом с Кэйд, и они выпили горячего чаю. Когда чаепитие закончилось, Азак оседлал мула и ускакал. Остальные мулы заржали, но вскоре потеряли интерес и снова принялись щипать траву. Кэйд все еще одолевали тревоги, и она нервно вздрагивала, но, естественно, старалась не показывать этого.

– Он ненадолго, правда?

– Азак? Нет.

Как странно! Инос думала, что Кэйд порадуется отсутствию Азака, сможет расслабиться.

– Скажи, что случилось, тетя?

Обычно щеки старушки Кэйд румянились, сегодня они были бледны.

– Ничего! Совсем ничего. Просто мнительность. Это же Заповедные Земли.

– Мне кажется, трудно придумать менее подходящее название. Такие чудесные пейзажи. Азак уверен, что здесь нет людей.

Кэйд неуверенно кивнула и взглянула на Инос.

– Ты не изменила своего мнения, дорогая моя?

– О ком?

Выражения, что появилось в этот момент на лице тетки, Инос не видела с тех пор, как приехала в Кинвэйл.

– Об Азаке. Я знаю, он чрезвычайно настойчив. И помимо всего, очень симпатичный, в своем духе, конечно, и…

– Мы хотели бы пожениться, как только доберемся до… – Инос засмеялась и покачала головой. – Нет, я не изменила своего решения. Возможно, я уже не так скованна в его присутствии, и временами султан забавен. Но все равно, еще рано что-либо говорить.

– Я просто поинтересовалась. Надеюсь, ты не обиделась на мой вопрос?

– Нет, конечно. Ну, так как, ты останешься здесь или пойдешь со мной на реку постирать?

Кэйд задумалась. Казалось, она изо всех сил старается отогнать мучивший ее кошмар.

– Я, пожалуй, посижу здесь и присмотрю за костром. А потом попозже пойду на реку.

Непонятно. Но переход через горы был трудным. Кэйд заслужила отдых.

А племяннице она могла бы доверять чуточку побольше. Симпатичный мужчина, тоже мне! Сколько их, этих симпатичных мужчин! А красивая внешность вовсе не означает внутреннюю красоту. Такие качества, как честность и надежность, не нарисуешь на лице. Андор вот, например, до чего хорош, а у Рэпа заурядное лицо, обыкновенное лицо.

Инос оставила тетю, сидящую в каком-то странном оцепенении, и, собрав грязное белье, отправилась к песчаному речному пляжу. Пройдя примерно треть пути, она вспомнила, что Азак наказывал взять оружие. Принцесса остановилась и задумалась. Мысль о том, что она одолеет льва или справится с парой тигров, казалась не очень правдоподобной. Но, с другой стороны, Азак говорил серьезно и верил в нее. А к тем, кто не слушался его приказов, Азак предъявлял особый счет. А что произойдет, если Инос, несмотря на ясное предупреждение, окажется безоружной перед внезапной опасностью? Чувствуя себя полной идиоткой, Инос вернулась к шалашу, взяла лук и три стрелы и опять пошла к реке.

Она развязала пояс и замешкалась, оглядываясь, перед тем как снять платье, хотя точно знала, что в течение последней тысячи лет здесь никого не было. Кинув платье к остальной одежде, Инос ступила в прохладную воду и принялась за стирку со всем старанием, какое позволял обмылок и отсутствие стиральной доски или камней. Потом она разложила вещи на траву сушиться.

Воздух стал прохладнее, солнце опустилось за верхушки деревьев. Зато вода казалась теперь теплее. Если не поторопиться, то у крокодилов, решивших подкрепиться в темноте, будет роскошный ужин.

Инос внимательно оглядела реку, но плывущих бревен не заметила. В отдалении заржали мулы, значит, скоро вернется Азак. Удивительно, как успокаивала мысль об этом, – она уже успела отвыкнуть от одиночества.

Пытаясь припомнить, когда она оставалась одна последний раз, Инос разделась и вошла в воду. Течение было неприятно быстрым, сбивало с ног, вымывало песок из-под пальцев. Стоя по колено в воде, она не решалась войти глубже. Она облилась, намылилась, потом сполоснула мыло и растерлась.

Заржали два мула.

Инос окунула волосы, чтобы промыть их в последний раз, и пошла на берег, выжимая мокрые волосы. На берегу она стряхнула руками капли воды с волос и тела, мечтательно вспомнив о мягких теплых полотенцах во дворце в Араккаране. С огорчением обнаружила, что придется натянуть на себя влажную одежду…

И тут Инос услышала, как вскрикнула Кэйд.

В воспоминаниях о последующих событиях Инос всегда казалось, что солнце зашло в одно мгновение – она выходит из воды еще при свете, а ступает на берег уже в ночных сумерках. Глубокие тени ночного леса накрыли луг, когда она бежала к Кэйд, сжимая в одной руке лук, а в другой мокрое белье и три стрелы, содрогаясь от ужасных мыслей, крутившихся в голове. Ветки и крошечные камешки ранили босые ноги, а колючие стебли растений исцарапали кожу. Она спотыкалась о скрытые травой кочки. Влажная кожа остыла на ветру, а волосы мокрой тряпкой хлопали по голым плечам.

Кэйд! О Кэйд!

Почему Кэйд вскрикнула только один раз?

Внезапно Инос остановилась – о чем она думала, бросившись бежать даже не одевшись? Почему, ну почему она такая идиотка? Ведь нужно было потратить всего три секунды, чтобы натянуть платье, а она понеслась, схватив в охапку белье, совершенно бесполезное, если в лагере люди. Особенно мужчины. На полпути от реки она замешкалась на мгновение, потом, решив, что не может бросить Кэйд, снова побежала. Сердце сжималось от страха и неизвестности.

Рядом с шалашом между деревьями поднимался дымок. Вроде все нормально. И Кэйд, наверное, где-то рядом. Но там что-то еще? Или кто-то?

Один из мулов взревел, и тогда все они разом подняли головы…

Их было восемь! Четыре мула и четыре лошади. Лошади оседланы. С того момента, как вскрикнула Кэйд, наверное, прошла минута. И вот из шалаша вышел мужчина.

Инос замерла как вкопанная, боясь вздохнуть и пытаясь одновременно нащупать пальцами стрелу и прикрыть наготу охапкой мокрого белья, зажатого в руке. Это вышло не слишком хорошо.

Он ее заметил. Он взмахнул руками, как бы приглашая ее, и что-то крикнул. Слов она не расслышала, но смысл их был ясен: «Вот и она!» Подошли еще трое, с трудом различимые в сумерках. Видны были лишь некоторые детали, но ясно было, что все четверо – мужчины, и молодые мужчины. А она не одета.